– Я не сон! Да? Да? – Она села ему на колени и Павел осознал, что на Елене ничего нет. И голова закружилась уже по-другому.
Она рассмеялась, когда он подхватил её и понёс – назад, в спальню, она же кабинет.
– Иди ко мне, – попросила она, как только Павел посадил её на кровать. – Иди… всё потом, все сны потом, да? Да?
Да.
Все сны – потом.
Все до единого. Даже сон о Виктории.
Елена таяла, текла под его пальцами, была и сталью, и воздухом, и жаром, и прохладой.
Неужели я тебя придумал? Неужели я придумал, и ты появилась?
– Ты мой, – шепнула она, покусывая его за ухо. – Мой, мой, мой… никому не отдам… никому-никому…
– Что будешь на завтрак? – поинтересовалась Елена, появившись в спальне. Павел позволил себе немного поваляться, хотя давно уже не позволял. Елена не возражала. Мебель подкручена, ножи наточены, из кранов не капает, двери не скрипят, пусть мужик отдохнёт малость.
– Как всегда, – предположил Павел.
– Смотри! Растолстеешь, заставлю жир сгонять! – предупредила Елена. Увернулась – Павел попытался поймать её. – Не сейчас! Ты умеешь готовить только яичницу! Потерпи!
И убежала.
А Павел положил оба мобильника и принялся переводить взгляд с одного на другой.
Ничего не понимаю. Так сон или нет?! Откуда во сне может взяться мобильник из… то есть наоборот, откуда не во сне может взяться?
«Как всегда» означало яичницу с ветчиной, сыр и кофе. Сама Елена ела бутерброды с сыром, ну и кофе тоже пила. По-настоящему ела только за обедом. А так… Птичка не птичка, но ест мало.
– Съездим к моим сегодня? – предложила она.
– Давай, – согласился Павел. Увидеть чуть больше этой реальности, где у выдуманной девушки есть настоящая мама. Хорошо, если настоящая.
– Тебя что-то беспокоит, – заключила Елена, встав у него за спиной. – Нет-нет, не мешаю. Кушай. Это правда был только сон?
– Я не уверен, – признался Павел. – Хочется думать, что сон.
Она потрепала его по голове и вернулась за стол.
– Ты какой-то не такой, – признала она. – А может, это я от радости… Поел? Всё, брысь с моей кухни, займись домом!
Займись домом? Прибраться? Не привыкать, да и не унизительное занятие, приводить свой дом в порядок. Свой дом – ведь хозяин не тот, кто может продать или сломать, а тот, кто заботится. Вот. Отец этому обучал, а сам Павел, вроде бы, сумел обучить Вику.
Павел бродил по комнатам, работая пылесосом, и думал.
Странно всё получается. Раньше всё воображал – как Елена выглядит, всё такое. Воображал и, так скажем, интимные моменты. Прямо скажем, воображал больше того, о чём осмелился бы говорить вслух. В голову иногда такое придёт, сам удивляешься.
Однажды Мария соизволила прийти к нему сама. Совсем худо было Павлу, выдуманная девушка не помогала жить, скорее уже наоборот, а настоящая крутила им как хотела, и ничего толком не говорила.
– Так она что… Она на самом деле?! – поразилась Мария. Что-то почуяла. Потом Павел осторожно расспросил её – да, именно почуяла. Запах косметики. А ведь воображаемая Елена практически не пользуется косметикой, так – дезодоранты, и то потому, что ей нравятся их запахи – ненавязчивые, но узнаваемые. Морская соль. Корица.
В тот момент Павел хотел сказать всё. Что нет Елены, и не было, что это просто игра воображения. А ну как Мария покрутит пальцем у виска и сразу же уйдёт?
Он решил просто задвинуть Елену подальше в память, убрать долой, не думать и не представлять её.
– Была, – пояснил Павел, в надежде, что Мария поймёт так, как он надеется.
