– Нет! Нет, во́роны, нет же, Китаи! Я не думал, потому что мне в голову не приходило, что может быть иначе. В смысле, тут и думать не о чем, чала.
На миг ее сомнения сменились облегчением. И тут же на лице отразилась новая мысль. Китаи угрожающе прищурилась:
– В моем согласии ты даже не сомневался! – (Тави поморщился. Опять.) – Ты вообразил, что у меня нет выбора. Что в моем отчаянном положении мне ничего не остается, как стать твоей женой.
Ясно: что бы он ни сказал, сделает только хуже. Тави прикусил язык.
Китаи крадущимся шагом приблизилась к нему и ухватила за грудки, сумев, несмотря на разницу в росте, приподнять его над землей. Молодая маратка была куда сильней любой алеранки такого же сложения – и это даже без фурий.
– Так вот что, алеранец. Ты со мной больше не ляжешь. Ты будешь обращаться со мной в точности как положено с молодой госпожой из граждан. Ты станешь за мной ухаживать – и по всем правилам, не то придушу, можешь мне поверить.
– Мм, – произнес Тави.
– И еще, – грозно продолжала она, – ты будешь ухаживать за мной, как положено у моего народа. И проявишь при этом легендарное искусство и вкус. И только после этого мы снова разделим постель.
Она развернулась на пятках и шагнула обратно к пруду.
Тави наконец обрел дар речи, выпалив:
– Китаи! Ты бы хоть рассказала, какие у твоего народа обычаи на этот счет.
– А ты мне оказал такую любезность? – не оборачиваясь, огрызнулась она. – Разузнай сам – я же разузнала! – Она, как на твердый лед, шагнула на воду пруда, повернулась, послала ему последний негодующий взгляд, сверкнула зелеными глазами и скрылась в глубине.
Онемевший Тави беспомощно смотрел ей вслед.
– Ну, – заговорила Алера. – Едва ли я – хороший судья в сложностях любви. Но мне представляется, ты оказал этой молодой женщине очень дурную услугу.
– Я не нарочно! – возмутился Тави. – Когда мы познакомились, я понятия не имел, кто мой отец. Я был никем. То есть мне в голову не приходило, что понадобится ухаживать согласно обычаю. – Он махнул рукой на пруд. – И она, кровавые во́роны, была совсем не прочь! Еще больше не прочь, чем я. Она мне и выбора-то не оставила.
Алера задумчиво свела брови:
– Какое это имеет значение?
Тави помрачнел:
– Ты на ее стороне, потому что она девушка.
– Да, – улыбнулась Алера. – Я не знаток, но успела узнать, на чьей стороне мне, по вашим обычаям, положено стоять в этом споре.
Тави вздохнул:
– Ворд вот-вот погубит государство и весь мир. Она могла бы выбрать более удачное время.
– Вполне возможно, что другого времени не будет, – напомнила Алера.
При этих словах Тави умолк, уставившись на взбаламученную воду пруда.
– Тогда лучше бы мне поскорей с этим разобраться, – наконец заговорил он. – Готов поспорить, конец света она за оправдание не примет.
Алера снова хмыкнула.
– Продолжим? – еще с улыбкой в голосе предложила она. – Начнем с правильного сращивания кости, после чего вернемся к полетам.
Тави застонал:
– Сколько еще?
– Думаю, полдюжины взлетов, – спокойно сообщила Алера. – На сегодня.
Полдюжины?!
Тави разом почувствовал, как устал. В воображении мелькнула картина: вот он лежит на снегу медуза медузой, все кости разбиты вдребезги, а рассвирепевшая Китаи выжимает жизнь из его дряблого тела.
Алера смотрела на него с безмятежной улыбкой.
– Так мы продолжаем?
