Тави вместе с ними воздел голос в гневном бессловесном вопле и высоко поднял обнаженный меч.
Буря одобрения усилилась, заставив пластины лорики Тави вибрировать и дребезжать друг о друга, переходя в громоподобное скандирование:
ВАРГ! ТАВАР! ВАРГ! ТАВАР!
Тави, переглянувшись с Варгом, развернулся и пошел к своим. Сев на пляшущего от возбуждения коня, он сделал знак Максу и второму охраннику. Они поехали через канимский лагерь, и толпа, все еще выкрикивавшая его канимское имя, раздавалась перед ними, окружая их морем клинков, клыков и ярости.
Тави пустил коня вскачь, направившись к лагерю Первого алеранского легиона.
– Что будем делать? – на скаку спросил Макс.
– Что всегда, встречая атаку врага. – Тави оскалил зубы в волчьей усмешке. – Ударим в ответ.
Инвидия вошла в массивное куполообразное сооружение, где обычно принимала пищу царица ворда, – и, как всегда, содрогнулась. Стены состояли из слабо светящегося зеленью кроча. Его завитки и наплывы виднелись повсюду, складываясь в абстрактные картины – прекрасные и одновременно отвратительные. Потолок поднимался над головой на пятьдесят футов – огромное пространство под ним Инвидия могла бы использовать для уроков с летунами.
Похожие на пауков Хранители кишели на кроче; их многоногие полупрозрачные тела жутко сливались с неясным мерцанием стен, пола и потолка. Сливались так, что о неподвижного Хранителя можно было споткнуться. Во всем помещении их были сотни, они плавно скользили по стенам и потолку в непрестанном, раздражающем движении.
Посреди купола стоял высокий стол из пиршественного зала консула Цереры со стульями оттуда же. Покрытый пышной резьбой тяжелый трон из родисского дуба был подарен прадеду нынешнего консула. Вдоль стола могла разместиться когорта легиона, и никто не услышал бы звона сталкивающихся наплечников.
Царица ворда сидела во главе стола, чинно сложив на нем руки. Грязная скатерть была покрыта пятнами – фурии ведают, что на нее проливалось, а отчистить никто не позаботился.
Царица мановением бледной руки указала Инвидии место слева от себя.
Обычно Инвидия сидела по правую руку.
Она понимала, что, если нашлась причина ее сместить, едва ли она покинет этот купол живой. Удержавшись от желания облизнуть губы, она сосредоточилась на своем теле, запретив сердцу учащать удары, коже – покрываться холодным потом, а зрачкам – сокращаться.
Спокойствие. Оставайся спокойной, уверенной, знай, что делаешь, а главное – будь полезной! Ворд слыхом не слыхал о таких вещах, как отставка. Если не считать отставкой захоронение живьем на корм крочу.
Инвидия прошла через зал, ногой оттолкнула с дороги замешкавшегося Хранителя. И села рядом с царицей. Она должна пережить эту трапезу. Прежде всего – выжить!
– Добрый вечер.
Царица помолчала, уставив в стол непроницаемый взгляд. И сказала:
– Объясни жесты, которыми алеранцы выражают почтение к высшим.
– В каком смысле? – спросила Инвидия.
– Солдаты делают так. – Царица подняла кулак к сердцу и опустила руку. – Граждане сгибаются в пояснице. Пары соприкасаются ртами.
– Последнее выражает не совсем почтение, – заметила Инвидия. – Остальные – да. Так признают чье-то положение. Такое признание считается необходимым и желательным для общественного порядка.
Царица медленно кивнула:
– Это жесты подчинения.
Теперь Инвидия позволила себе выгнуть бровь.
– Никогда так о них не думала. Однако это объяснение верно, хотя и неполно.
