Фурия Первого консула - страница 51



Каним, при всей его неумолимой мощи, оказался неопытным. Когда оба грянулись оземь, он не догадался пуститься наутек, а забился, тщетно пытаясь достать Маркуса когтями или клыками. Вязать его не было времени. Следовало сейчас же вывести его из строя и поспешить на помощь Октавиану. Маркус сжал одно из запястий канима такой хваткой, что раздробил кости, а затем обрушил другой кулак ему на голову, размозжив череп своего врага усиленным фурией ударом.

Подняв голову, Маркус увидел, как Октавиан перехватывает грубое каменное оружие быстрым взмахом своего гладия и вслед за тем наносит четыре молниеносных удара по не прикрытому броней телу. Любые два из этих ударов должны были оказаться смертельными, но Октавиан ничего не оставил на волю случая. Он бил, пока не уверился, что противник полностью обезврежен, после чего с занесенным мечом развернулся к тому, с которым управился Маркус.

Два человека смотрели друг на друга, пока за спиной Октавиана медленно и неуклюже заваливался наземь каним в доспехах. Маркус опешил, сообразив, что Октавиан рассуждал в точности как он: «Надо как можно быстрее избавиться от своего противника, чтобы прийти на помощь другу».

Взгляд Октавиана скользнул от Маркуса к каниму с разбитым черепом. Потом он, обернувшись к своему мертвому противнику, угрюмо буркнул:

– Во́роны! Кровавые во́роны.

В палатку влетели часовые. Оба немедля обрушили клинки на убийцу, которого свалил Маркус. Как командир, как легионер – подумалось ему. Когда они двинулись к другому упавшему, Октавиан махнул рукой:

– Кончено. – Он поднял взгляд. – Маркус, вы ранены?

– Переживу, – отдуваясь, ответил тот. Он еще поспевал за легионом на марше, но за месяцы на корабле, конечно, вышел из формы.

«И еще, не обманывай себя. Ты стареешь».

Октавиан вытер гладий Маркуса о темную шерсть убитого канима и протянул хозяину рукоятью вперед. Благодарно кивнув, Маркус проверил, нет ли пятен или щербин, нашел меч пригодным и вернул его в ножны.

Октавиан, глядя на него, просто сказал:

– Спасибо.

И вышел из палатки, прямой как жердь – от ярости или просто еще не остыв после покушения.

Трое легионеров смотрели ему вслед.

– Что это было? – спросил часовой. – Я думал, мы союзники.

Маркус хмыкнул и, похлопав по закованному в броню плечу, отправил его вслед за командиром.

– Я тоже так думал, солдат. Я тоже.

Глава 8

– Ради всего святого, моя госпожа, – произнесла Верадис, – вы должны успокоиться.

Исана недовольно покосилась на нее через плечо, но не перестала метаться по комнате – самой просторной в лучшей гостинице Ривы.

– Как тут успокоишься, зная, с кем предстоит иметь дело?

– Не все в Сенате – умелые интриганы, не жалеющие сил, чтобы за счет других приобрести власть и влияние.

– Не все, – признала Исана. – Попадаются и неумелые интриганы.

Верадис повела бровью, выражая мягкую укоризну.

Исана выдохнула. Скрестив руки на груди, она сделала глубокий вдох, взяла себя в руки.

– Простите. Они, узнав о возвращении моего сына, еще упорнее тщатся лишить его наследственных прав. Мне не следовало взваливать на вас еще и эту ношу, Верадис.

– Как же не следовало, моя госпожа? – возразила Верадис. – Помощники для того и существуют. И еще, чтобы посоветовать вам сменить платок перед слушанием в Сенате. Этот вы совсем истрепали. – Молодая женщина встала и подошла к Исане, торжественно протягивая ей сложенный белый носовой платок. Приняв его, Исана слабо улыбнулась.