Но я знаю, что она настояла на этом. Чертова традиция «первого взгляда» перед свадьбой – никаких встреч, никаких ночей вместе. Как будто я смогу продержаться столько времени без неё.
Мы заходим в лифт, и я нажимаю кнопку спуска в гараж.
– О, чуть не забыла, – вдруг говорит она, её глаза вспыхивают озорным блеском. – Я оставила тебе сюрприз в офисе. Он слева, в ящике рядом с твоим пистолетом. Но не открывай до ночи в пятницу.
Я приподнимаю бровь, заинтересованный.
– Что это?
Наклоняюсь ближе, зарываясь носом в её шею, вдыхая её запах – смесь ванили, её любимого парфюма и чего-то ещё, глубоко родного. Затем прикусываю её кожу, чувствуя, как её дыхание сбивается.
– Если я скажу, это уже не будет сюрпризом, – смеётся она, отстраняясь, но её пальцы цепляются за лацкан моего пиджака, как будто ей тоже не хочется уходить. – Надеюсь, тебе понравится.
Я улыбаюсь, прижимая её к себе и целуя в макушку.
– Я уверен, что понравится.
Она отстраняется, её взгляд скользит по моему лицу, словно пытаясь найти ответ.
– Ты уверен, что хочешь этого, Габриэль?
– Никогда в жизни я не был так уверен ни в чём, Беатрис.
Тонкая тревога в её глазах заставляет моё сердце забиться быстрее.
– Ты… у тебя есть сомнения?
Она покачала головой, чуть прикусив губу.
– Нет, никогда. Я просто… хочу убедиться, что ты этого действительно хочешь. Ты привык к свободе, а брак – это совсем другое. Я никогда не видела себя замужней женщиной, но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя загнанным в ловушку.
Я провожу пальцем по её щеке, ощущая тепло её кожи.
– Я никогда не хотел принадлежать только одной женщине… пока не встретил тебя, Беатрис.
Я беру её лицо в ладони, притягиваю ближе и целую – медленно, глубоко, так, как будто хочу оставить этот момент на коже, в её дыхании.
Звон лифта разрывает тишину. Двери открываются, и я слышу голос Чиччо:
– Видишь, я же говорил, что они помирятся.
– Успел на быстрый перепих? – лениво интересуется Домани, когда я нехотя отстраняюсь от Беатрис.
Она растерянно моргает, её взгляд слегка расфокусирован. Я касаюсь губами кончика её носа.
– Ты же сам попросил поставить камеры в лифте, Босс, помнишь? – замечает Грассо.
– Мы ничего не делали, – отвечаю спокойно.
Грассо качает головой, ухмыляясь:
– Затылок Беа и твоя расстёгнутая молния говорят об обратном.
Беатрис хлопает меня по руке, краснея.
– Габриэль, почему ты ничего не сказал?!
Она судорожно приглаживает волосы на затылке, пытаясь привести себя в порядок, а затем бросает быстрый взгляд в отражение тонированных окон машины. Её щеки всё ещё горят, но в глазах уже появляется озорной блеск.
– Мне нравится твоя причёска в стиле «только что оттрахали», моя картошечка, – ухмыляюсь я, застёгивая штаны.
Она фыркает, закатывает глаза, но в уголках губ играет улыбка.
Я разворачиваю её к себе, пока она продолжает поправлять волосы.
– Позвони мне, когда приедешь.
Беатрис не отвечает сразу – просто обхватывает меня руками и прижимается крепче, чем обычно.
– Не могу дождаться, когда стану твоей женой.
Я прижимаю её к себе ещё сильнее.
– А я не могу дождаться, когда стану твоим мужем.
Я трижды целую её в губы – коротко, но с нежностью. Она улыбается, наклоняя голову чуть в сторону.
– Ты когда-нибудь расскажешь мне, что это значит? – Её пальцы легко скользят вверх, запутываясь в кончиках моих волос.
– Что?
– Ты целуешь меня три раза, но не всегда, – в её голосе слышится искреннее любопытство. Взгляд опускается к моим губам, и я улыбаюсь.
