Гамлет, принц датский - страница 3



И он при этом звуке отшатнулся
И скрылся с глаз.

ГАМЛЕТ

Я слов не нахожу!

ГОРАЦИО

Ручаюсь жизнью, принц, что это правда,
И мы за долг сочли вас известить.

ГАМЛЕТ

Да, да, все так. Сейчас я успокоюсь.
Кто ночью в карауле?

МАРЦЕЛЛ И БЕРНАРДО

Мы, милорд.

ГАМЛЕТ

Он был вооружен?

МАРЦЕЛЛ И БЕРНАРДО

В оружье.

ГАМЛЕТ

В полном?

МАРЦЕЛЛ И БЕРНАРДО

Во всем.

ГАМЛЕТ

И вы не видели лица?

ГОРАЦИО

Нет, как же, – шлем был с поднятым забралом.

ГАМЛЕТ

И что ж, он хмурил брови?

ГОРАЦИО

Нет, смотрел
Скорей с тоской, чем с гневом.

ГАМЛЕТ

Он был бледен
Иль красен от волненья?

ГОРАЦИО

Бел, как снег.

ГАМЛЕТ

И не сводил с вас глаз?

ГОРАЦИО

Ни на минуту.

ГАМЛЕТ

Жаль, не видал я!

ГОРАЦИО

Вас бы дрожь взяла.

ГАМЛЕТ

Все может быть. И что ж, он долго пробыл?

ГОРАЦИО

Я мог легко бы до ста досчитать.

МАРЦЕЛЛ И БЕРНАРДО

Нет, дольше, дольше.

ГОРАЦИО

Нет, при мне не дольше.

ГАМЛЕТ

С седою бородою?

ГОРАЦИО

Не совсем.
С едва посеребренной, как при жизни.

ГАМЛЕТ

Я стану с вами на ночь. Может статься,
Он вновь придет.

ГОРАЦИО

Придет наверняка.

ГАМЛЕТ

И если примет вновь отцовский образ,
Я с ним заговорю, хотя бы ад,
Восстав, зажал мне рот.
А к вам есть просьба.
Как вы скрывали случай до сих пор,
Так точно и вперед его таите,
И что бы ни случилось в эту ночь,
Доискивайтесь смысла, но молчите.
За дружбу отплачу. Храни вас Бог!
А около двенадцати я выйду
И навещу вас.

ВСЕ

Ваши слуги, принц.

ГАМЛЕТ

Не слуги, а теперь друзья. Прощайте.

Все, кроме Гамлета, уходят.


Отцовский призрак в латах! Быть беде!
Обман какой-то. Только бы стемнело!
Терпи, душа! – Засыпь хоть всей землею
Деянья темные, их тайный след
Поздней иль раньше выступит на свет.

(Уходит.)

СЦЕНА 3

Там же. Комната в доме Полония. Входят Лаэрт и Офелия.


ЛАЭРТ

Мешки на корабле. Прощай, сестра.
Пообещай не упускать оказий
И при попутном ветре не ленись
И вести шли.

ОФЕЛИЯ

Не сомневайся в этом.

ЛАЭРТ

А Гамлета ухаживанья – вздор.
Считай их блажью, шалостями крови,
Фиалкою, расцветшей в холода,
Недолго радующей, обреченной,
Благоуханьем мига и того
Не более.

ОФЕЛИЯ

Не более?

ЛАЭРТ

Не боле.
Рост жизни не в одном развитье мышц.
По мере роста тела в нем, как в храме,
Растет служенье духа и ума.
Пусть любит он сейчас без задних мыслей,
Ничем еще не запятнавши чувств.
Подумай, кто он, и проникнись страхом.
По званью он себе не господин.
Он сам в плену у своего рожденья.
Не вправе он, как всякий человек,
Стремиться к счастью. От его поступков
Зависит благоденствие страны.
Он ничего не выбирает в жизни,
А слушается выбора других
И соблюдает пользу государства.
Поэтому пойми, каким огнем
Играешь ты, терпя его признанья,
И сколько примешь горя и стыда,
Когда ему поддашься и уступишь.
Страшись, сестра; Офелия, страшись,
Остерегайся, как чумы, влеченья,
На выстрел от взаимности беги.
Уже и то нескромно, если месяц
На девушку засмотрится в окно.
Оклеветать нетрудно добродетель.
Червь бьет всего прожорливей ростки,
Когда на них еще не вскрылись почки,
И ранним утром жизни, по росе,
Особенно прилипчивы болезни.
Пока наш нрав не искушен и юн,
Застенчивость – наш лучший опекун.

ОФЕЛИЯ

Я смысл ученья твоего поставлю
Хранителем души. Но, милый брат,
Не поступай со мной, как лживый пастырь,
Который хвалит нам тернистый путь
На небеса, а сам, вразрез советам,
Повесничает на стезях греха
И не краснеет.

ЛАЭРТ

За меня не бойся.
Но что ж я медлю? Вот и наш отец.

Входит Полоний.


Вдвойне благословиться – дважды благо.
Опять проститься новый случай нам.

ПОЛОНИЙ

Всё тут, Лаэрт? В путь, в путь! Стыдился б, право!