Гамп и компания - страница 15

– И вкус, по-вашему, не отвратителен? – А у самого глаза как шары.

– Сейчас уже нет, – говорю. – Я ее довел до ума.

– Довел до ума? Это как?

– Плестнул в нее, что под рукой было.

– Дай-ка сюда, – потребовал он.

Забрал у меня стакан, к свету поднял, изучает, как лаболаторный сосут с не апетитным анализом. Потом пригубил, сощурился. Глянул на меня, на миссис Хоупвелл – и глотнул от души.

– Видит бог, – говорит, – это дерьмо заметно улучшилось!

Отхлебнул еще, изумился, кабудто ему что-то привиделось.

– И правда, довел до ума! – кричит. – Как, черт тебя раздери, ты это довел до ума?

– Плестнул туда, – обьесняю, – что в кладовушке было.

– Ты? Массажист?

– Он не совсем массажист, – встревает миссис Хоупвелл.

– Не совсем? Тогда кто же он?

– Я, – говорю, – занимаюсь энциклопедями.

– Энциклопедями, говоришь? – переспрашивает Альфред. – А чем ты в этой комнате занимаешься? С моей женой?

– Долгая, – говорю, – история.

– Ладно, – сказал он. – Об этом потом. А сейчас я желаю выяснить, что ты сотворил с этой кока-колой?! Рассказывай! Ну же, признавайся!

– Сам толком не знаю, – говорю ему. – По началу-то вкус был так себе, и я подумал: надо бы, типо, слегка подделать, понимаете?

– «Вкус был так себе»! Что ты мелешь, придурок? Вкус был – говно! А теперь – вполне сносный! Ты хоть представляешь, какие это деньги? Миллионы! Миллиарды! Ну-ка, вспоминай. Что ты туда… А звать-то тебя как?

– Гамп, – отвечаю. – Форрест Гамп.

– Так вот, Гамп… припомни шаг за шагом, что именно ты туда намешал.

Ну, я расказал, хотя припомнил, разумееца, не все. Вытащил из кладовой какие-то пузырьки-плакончики, хотел повторить от начала до конца, но так, как раньше, хоть убей, не выходило. Уж мы по всякому пробовали, раз заразом, время уже за полночь перевалило, а этот Альфред все плюет и плюет жижу в мойку, приговаривая, что это близко не стояло к первому обрасцу. А миссис Хоупвелл тем временем знай себе потягивает джин с апельсиновым соком – стакан двацатый уже. И на конец не выдержала.

– Вот дурачье, – говорит. – Как ни бейся, из дерьма пулю не сделаешь. Давайте-ка лучше втроем ляжем в постель и посмотрим, что из этого выйдет.

– Умолкни, Элис, – отрезал Альфред. – Тебе не понять: такая возможность подворачивается раз в жизни!

– Возможность, которая подворачивается раз в жизни, – это то, что предложила я, – сказала миссис Хоупвелл, вернулась в зеркальную комнату и принялась бить в гонг.

В конце концов Альфред прислонился к холодильнику и обхватил голову руками.

– Гамп, – говорит, – это уму непостижимо. Ты вырвал меня из лап неминуемого краха – и вернул туда же. Но я не сдамся. Сейчас я вызову полицию и прикажу опечатать кухню. А завтра сюда прибудут в полном составе мои подчиненные, изымут все продукты, какие ты только мог вбухать в эту жижу, и переправят их в Атланту.

– В Атланту? – удевился я.

– Да, клянусь твоей пухлой задницей, Гамп. А самым ценным продуктом будешь ты!

– Кто, я?

– Именно ты, Гамп. Твой необъятный зад будет маячить у нас в лаборатории до победного конца. Вообрази, Гамп. Сегодня – Атланта! Завтра – весь мир!

Когда я уходил за вещами, из окна улыбалось лицо миссис Хоупвелл, а мне почему-то думалось, что перетурбации мои на этом не закончаца.

Короче, вечером опять пришел я к миссис Каррен и от нее позвонил в мотель Дрыну – сказать, что отказываюсь снабжать население энциклопедями.

– Ну-ну, хорошо же ты отплатил мне за мою доброту, Гамп! – возмущаеца он. – Нож в спину! Как я сразу тебя не раскусил?