— А остальные? — воительница обвела рукой детей и подростков.
— Их тоже собрали на улицах. Кое-кого из младших даже из помойки вытащили. Мастера учат их ремеслу, а госпожа учила читать и писать, вести дела и не зависеть от капризов женщин. Нам всем страшно, госпожа, и мы будем счастливы, если вы оставите нас жить и работать как прежде.
— Покажите свои комнаты! — потребовала Индира. Ей показалось важным увидеть, как жили все эти дети.
Оказалось, отдельные комнаты были только у старших, все же гарем не такой большой. У остальных мальчишек были сундучки для приданого и плотные валики из матраса, одеяла и подушки.
— Мы спим прямо тут, госпожа, — пояснил Арлас, — мужей госпожа Лавсикая принимала в своей спальне.
— Понятно, — Индира действительно оценила условия жизни детей и потребовала: — А теперь проводите меня в мастерскую! Хочу увидеть, над чем вы работаете!
И снова в ее спину уперся ненавидящий взгляд.
4. Глава 3
Мастерская располагалась в отдельном здании. Все же производство луков и стрел оказалось довольно пыльным, шумным и пахучим делом, поэтому здание выстроили на большом расстоянии от дома и гарема.
— Со дня смерти госпожи мы находились в печали, — Мендес торопливо шагал по дорожке, выложенной потертыми каменными плитами, — поэтому не заходили в мастерскую…
— Не заходили, значит? — Индира обвела взглядом стоящие у двери короба, набитые стрелами, колчанами, луками и заготовками. Упакованные короба. Она лично срезала с них веревки и печати под причитания управляющего. — А кто-то заходил. И собирался под шумок обокрасть меня. Сегодня ведь первый день открытия ворот после погребальной церемонии?
— Верно, госпожа, мы потому и ждали вас сегодня. Но… кто посмел?
— Думаю, я знаю кто, — Индира открыла самый маленький сундучок и показала управляющему наборы пилок и резцов для работы по кости. Тут же лежало серебро, дорогая ткань и какие-то украшения. — Пошлите гонца за хранительницей закона. Мастер Дилан ведь вольнонаемный?
— Верно, верно! — закивал Мендес.
— Я уверена, перед смертью тетушка выплатила всем наемникам жалование и заперла мастерскую своими ключами с печатью, — сказала кошка, не сомневаясь в своих словах. Тетушка блюла обычаи и знала, что скоро умрет.
— Да, — грустно согласился управляющий, — я сам записи делал. Она сделала подарки всем мужьям и наложникам, пополнила сундучки с приданым для каждого мальчика… Госпожа Лавсикая была добрейшей хозяйкой!
— Вот и зови хранительницу закона скорее, чтобы не оскорбить память госпожи! — жестко оборвала причитания Индира. — А мастера пока… посадим в подвал — отдохнуть!
Дилан в подвал, конечно, не желал, но управляющий сбегал на кухню и привел бывшую соратницу Лавсикаи — крупную воительницу Аридану. Та быстро скрутила наглеца, выбив из его руки нож, и, уперевшись в спину пленника коленом, спутала наглеца, как колбасу.
— Куда его, госпожа? — обратилась она к Индире.
— Туда, где темно и неуютно, — решила кошка. — Подвал у вас есть? Пустой?
— Есть подвал для продуктов, а в нем каморка для копченостей, пустая уже.
— Давайте туда! Как только хранительница закона подойдет, будем решать, что с ним делать. А пока распорядитесь приготовить всем чай и сладости, чтобы помянуть госпожу Лавсикаю.
Аридана ушла, пинками подгоняя помятого мастера, а Индира отправилась изучать дом. Воинские привычки тети нашли отражение в его интерьере. Все было очень просто, даже скупо, но каждая вещь была на своем месте и выполнена с высочайшим качеством.
