Потом мы влетели в какой-то парк, снося забор. Что-то щёлкнуло, и из мотоцикла раскрылись две метровых косы. И мы врезались в толпу отдыхающих.
Мотоцикл в кровавом шлейфе пролетел через парк, оставляя после себя просеку из располовиненных тел.
А я… Я ахуел. Нет, ну серьёзно!
А у Минервы начали отрастать волосы, превращаясь в огромную каштановую гриву.
– Гарри, мальчик мой, ты сможешь сбить вертолёт из снайперской винтовки? – голос профессора прозвучал у меня, кажется, прямо в голове.
– ЧТО? НЕТ! – заорал я от неожиданности.
– Тогда ты ведёшь мотоцикл!
Хаоситка как-то вывернулась, оторвала своё тело от мотоцикла, скрестила ноги в воздухе, изогнулась… и устлалась за моей спиной, толкнув меня к рулю. В который я схватился рефлекторно.
– Я не умею водить мотоцикл! – проорал я, хватая руль слишком короткими для такой махины руками.
– Слушай варп, Гарри!
Водить я умел. У меня даже были права, которые я получил, когда учился водить машину. После сдачи на стареньком драндулете, я как-то прокатился на спортивном байке. По прямой. На автодроме. Через минуту я заглушил мотор, с трудом разжал побелевшие от ужаса пальцы и больше никогда не садился за руль этого агрегата, что создан исключительно для поставки донорских органов всем тем, кто жизнь ценит.
Сейчас подо мной машина, что была эволюцией банзай-табуретки. Квинтэссенция дурной мощи. Ракета на двух колёсах. Вопя от ужаса, я принялся рулить.
Вернее, пытался. А адская машина словно жила своей жизнью. Мелькали чьи-то испуганные лица, кровь била фонтанами из разорванных тел, а я… Я неожиданно рассердился и несколькими движениями руля обломал косы о фонарные столбы.
За спиной наверняка что-то происходило, наверняка куда-то стреляли, кого-то убивали и что-то взрывалось. Я ничего не слушал, стараясь не убиться.
Мы снова вылетели на трассу. И я с трудом увернулся от полицейской машины. А потом ещё от одной и ещё от одной, и… да что за уроды! Почему столько машин на полосе? Они все решили пожертвовать собой, чтобы убить меня?
– Гарри! Ты гений! Даже я бы так не смогла лететь по встречной на полной газу! Мы почти оторвались! Поднажми! – в голосе Макгонагол мелькнуло уважение.
Сука! Левостороннее движение!
А потом на горизонте показался…
Нет, не полицейский кордон. Несколько из них мы благополучно миновали, по встречке. И даже не бетонный блок.
Бензовоз. Который пытался развернуться. И встрял. Он перегородил всю дорогу и, кажется, застрял намертво.
– Минерва, нам пиздец, – сообщил я диспозицию. Сообщил не голосом, а телепатически.
– Отлично! Дай ему крови!
– Что?
– Мотоциклу, дай ему крови!
Женщина за моей спиной извернулась и ударила по большой оранжевой кнопке с картинкой зубастой пасти.
Я думал это клаксон или типа того.
Передо мной открылась пасть. Сотни мелких зубов. При этом она ну очень была похожа на вагину. Не став дожидаться моей реакции (хе-хе-хе, зубастый мотоцикл, вы там совсем ебанулись?), Макгонагол дёрнула меня за руку и воткнула мою левую ладонь в эту пасть.
Пасть сомкнулась. Я заорал от боли. А мотоцикл зажил своей жизнью. Басовито загудел воздухозаборник, полностью заглушив другие звуки. Я почувствовал, как ветер становится твёрдым и давит мне на лицо, выворачивая руки из суставов. Перед глазами появились какие-то радужные разводы, и мы огненным болидом влетели прямо в бензовоз.
В который раз за день я радостно попрощался с жизнью.
