Увы.
Из огненного облака мы вырвались через секунду. Мы ехали (летели?) прямо по Темзе. По воде. Мотоцикл стал полупрозрачным.
– ИИСУСИЙ ДРАНДУЛЕТ! – пропищал я.
И в этом писке было столько… И боль в руке, которую жевали, и все мои впечатления за день, и кокаиновый приход, и…
– Ну всё, всё, не жадничай.
Раздался удивительно спокойный голос Макгонагол.
За мой левый локоть осторожно потянули, и пасть послушно выпустила мою руку. Точнее то, что от неё осталось. Белые косточки с кусочками мяса.
Я неверующе уставился на покалеченную руку. Даже не болело. Хотя понятно, чему там болеть?
Да, мотоцикл ехал по воде сам. На горизонте показалась большая вода.
Ах да, забыл, рука тоже была прозрачной.
Макгонагол, про которую я, кажется, успел забыть, резко потянула меня на себя, махнула ногами где-то над моей головой и снова уселась за руль. Я всё так же рассматривал конечность. Я калека, я инвалид, я…
…Убил кучу народа, порушил центр города, проехался на одержимом мотоцикле, нанюхался кокаина и…
Господи, верни меня обратно, господи, ну пожалуйста, господи, я больше никогда не буду упарываться, уйду в монастырь, разведу там делянку, посажу коноплю. И сожгу её!
Да что я несу-то…
Мотоцикл неожиданно остановился.
Мы стояли где-то на набережной. Большое, открытое и безлюдное пространство. Грузовые краны, длинный причал. Порт. Мы оказались в порту.
Сам мотоцикл изменился. Это был обычный чоппер. Просто очень большой. Я моргнул. Через корпус проступили обводы ракеты. Но когда я ещё моргнул, перед глазами снова появился мотоцикл. Обычный.
Макгонагол занималась довольно обыденным делом. Натягивала штаны на голую задницу. Мне было не до прелестей преподавательницы.
– О, управились до полудня. Гарри, сейчас поедем за покупками. Гарри! О, ты поранился? Ну что ты, не надо плакать, это обычная царапина!
Я посмотрел на свою руку. Нет, наверно для Макгонагол это просто царапина. Согласен. Она тут регенерировала из лужи фарша.
Но я не Макгонагол!
– На, хлебни!
Мне в зубы упёрлась фляга. Я машинально глотнул. И попытался выплюнуть. Но удар под дых заставил меня втянуть содержимое фляжки прямо в лёгкие.
На вкус содержимое фляги напоминало гнилое мясо.
Следующие пять минут я отплёвывался, отхаркивался, пытался сблевать и лизал асфальт. Когда в голове прояснилось, я побежал к пирсу и рванул по лестнице к грязной пенистой воде.
Долго пил, пытаясь смыть мерзкий вкус, блевал её, снова пил и снова блевал…
Сколько прошло времени, я не знаю. Но в какой-то момент времени отпустило.
– Ну что, Гарри, полегчало?
Я поднял глаза на Макгонагол. Левая рука дико чесалась. Я машинально провёл пальцами по коже и…
Рука была на месте. Покрытая тонкой белёсой кожей, через которую просматривались вены.
– Что это было? Зелье заживления?
– Кровь культиста. Отданная добровольно, – любезно пояснила хаоситка.
Меня снова скрутило спазмом.
– Вы долго лет хранили, для особого случая? – я попытался язвить.
– Ах, Гарри, а ты оказывается, ценитель! Всё верно, полгода со мною катается. Я думала она испортилась. А оно видишь как…
Вместо ответа я снова блеванул солёной водой.
– Всё, хватит рассиживаться. Мы хоть и успели до полудня, но дел ещё много. Надо купить тебе волшебную палочку.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось нырнуть в воду и уплыть в сторону Франции. Но догонят ведь!
Мы ехали по улицам Лондона, довольно неспешно. Повсюду была полиция, на углах стояли бронетранспортёры. Громкоговорители вещали о террористической атаке и призывали оставаться дома.
