– Аркадиа, здравствуй, – ответил тот, – да, думаю, он уже отключился. После этого мальчику нужно некоторое время, скажем… месяц или два, он так уж плох…
– Хорошо, как скажешь. Сегодня на восьмой этаж должен поступить еще один мальчик, я понимаю, это не входит в твои обязанности, но… – виновным голосом произнес последний вошедший.
– Ну что ты, рад услужить, схожу, посмотрю. – дружески перебил его доктор. – Это очередной особенный мальчик Николая? Ох уж этот змей, ей богу
– Да. Но я чувствую… Все всегда говорят: чувствую; хотя понятия не имеют о состоянии человека. Но ты же знаешь. – Аркадий ни с того, ни с сего вдруг стал оправдываться. Вот же чудо! Вот же дружба! Видимо они с Кириллом Сергеевичем и впрямь такие хорошие друзья. – Кстати, он уже на острове, пока его потаскают по этому этажу, вечером ты к нему.
– Сделаю, сделаю, – ответил доктор и кивнул мужчине на колбу.
Аркадий лег, санитар и мед. сестра повторили тот же ритуал, что и с мальчиком, тот отключился. Доктор встал, подошел к одной колбе, что-то понажимал на приборной панели, прикрепленной к изголовью стеклянной кровати, повторил тот же ритуал. Спустя некоторое время комнату наполнило мягкое золотистое свечение, будто это мультик и Скрудж Макдак открыл ящик в той пещере… Правда наших пятерых героев не пришлось вытаскивать из заваленной камнями скалы.
Спустя примерно полчаса темнокожий санитар с мальчиком по левую руку вышел из кабинета. У мальчика все плыло перед глазами, он был похож на мертвеца, но никаких темных кругов и красного носа, он был бледен, казалось его волосы вышли в одну гамму с лицом. Пять шагов. Шесть. Виктор увидел мальчика в знакомом костюме с человеком, который его сюда привез. Яков – такое теплое воспоминание, ведь до встречи с ним к Виктору все относились плохо, грубо, некоторые даже били… точнее большинство. Такова участь сирот, находящихся в детских домах, ничего не попишешь. Но его напугало, что у радужки мальчика светились золотистым цветом, голубой еле-еле пробивался. Ему вдруг стало тревожно, что еще один из ему подобных заключен в это место. Когда Гавриил шел далеко позади Виктора, последний обернулся, замедлил и без того черепаший шаг. Санитар позволил ему даже постоять на месте, но как только увидел, что мальчик оборачивается назад, тут же дернул его вперед.
«Ох, моя рука, – подумал Виктор. – вот было бы чудом, если б ты вдруг отпала».
Мальчик обездвижен. Мальчик спит… или не спит. Он не может понять, сон это или реальность. На входе стояла девочка в белом халате и пристальным взглядом прожигала его. Мгновение. Гавриил отвернул голову от девочки, на груди сидела собака. Большая и белая собака, она не хотела укусить мальчика или расцарапать лицо, она просто его прижимала к кровати, будто полумертвую курочку. Вот же улов. Гавр попытался закричать, но ничего не вышло. Он ощутил себя немым. Тем временем девочка двинулась к нему, три, четыре, пять… Мальчик зажмурил глаза.
Открыв глаза Гавриил сел, в шкафу рылся отец, что-то перевешивал. Он взглянул на сына.
– Доброе утро, мой маленький принц. – и продолжил дальше свое дело.
– Папа, мне такой сон приснился! Будто меня похитили, увезли на катере на куда-то далеко-далеко, я так испугался, думал это и вправду случилось. – кричал восторженно мальчик. – Пап, а какое сегодня число?
– Сегодня день, когда тебе разгрызет глотку мой маленький Мали. Ха-ха-ха! – отец повернулся к мальчику, его лицо стало чернеть и расплываться, он бросился на мальчика, черная густая слизь, похожая на горячий гудрон, обожгла мальчику лицо и руки.
