Где мои джинсы - страница 12

***

Перед нами сидела женщина и на каждый поворотный момент, когда зрители чуть аплодировали, она со всего размаха начинала чуть ли не в кровь разбивать свои ладони друг о друга, крича «БРАВО» в самодельный рупор из рук. Она отчаянно жестикулировала. Дед бесился с этого. Он хотел её окликнуть, а потом, наверное, обматерить, но я сдержал его. Это было очень комично. Мой разъярённый дед и безумно довольная женщина в возрасте. Настя с трудом сдерживала смех от этих сценок. Лебединое озеро ей не нравилось. Наши руки делили один подлокотник. И я чувствовал, как они, соприкасаясь тыльной стороной ладоней, источают маленькие искры. Меня пронзало невидимым током, а сердце начинало биться с удвоенной силой. Настя не убирала руку, но, уверен, она тоже чувствовала это. Мне хотелось, чтобы балет поскорее закончился, потому что я и сам начинал скучать. У моего деда была особенность – он никогда не досиживал до конца, всегда уходил за пару минут до финала, чтобы нормально забрать вещи из гардероба и выйти из здания до наплыва толпы. Я шепнул об этом Насте.

– Надеюсь, так и будет, я тоже хочу уйти пораньше. – она повернулась назад к сцене.

Мне стало чуть грустно, что меня окружают люди, неспособные воспринять искусство. В студенческие годы мы ходили с ней на спектакли, билеты на которые доставались бесплатно от профкома. Мне нравилось прикасаться к пьесам, которые я читал ещё в школьные годы. Если я не читал пьес, по которым шли постановки, я обязательно скачивал текст и проводил вечера за чтением до нашего посещения театра. Мне нравилось составлять разное мнение. Мне нравится читать и чувствовать текст, чувствовать автора, искать смысл, пытаться увидеть между строк. Но люди, меня окружавшие, к этому не тяготели. В любом случае, сейчас я точно хотел уйти, потому что в этой постановке меня ничего не привлекало, кроме Насти, сидящей в соседнем кресле.

Мы вырвались на прохладную улицу и втроём пошли к метро. Дед задавал вопросы про мою работу, про путь домой в данную секунду, пытаясь поподробнее выведать, каким образом поезд понесёт нас по туннелям метрополитена. Как будто было так много вариантов, что стоило разорваться при выборе конкретного маршрута. Настя шла всё это время молча, а мне начинало казаться, что дед чувствует себя рядом с нами практически неловко. Интересно, что он о ней думает. Я сделал пометку в голове, чтобы потом узнать его мнение о девушке с красной помадой на губах. Мы зашли на станции «александровский сад». Здесь нас всех должно было разбросать по разным станциям через пересадку. Настя осталась со мной, а дед, полностью удовлетворённый, хоть и немного сконфуженный, быстро ретировался. Я решил действовать, хотя особых предпосылок не было, кроме наших прикосновений. Что-то закричало внутри, вдруг это ошибка, а я просто отличный фантазёр, но было уже поздно:

– Поехали ко мне?

– Давай, – мягко согласилась Настя. И мы помчались вниз по эскалатору в тёплый вагон метро.

Всё произошло так быстро, что я и не понял, как мы зашли в тёмную квартиру, скинули верхнюю одежду и очутились на диване, где Настя отлично нырнула в мои объятия. Я не знал, как можно избежать неловкости в первом поцелуе, наверное, никак, поэтому сильно разволновался.

– Поцелуй меня уже, пожалуйста, – сказала она и посмотрела на меня своими чудесными глубокими глазами. Я сразу же нашёл её губы своими. Мы целовались полночи, а потом пошли спать на кровать. Секса так и не случилось, чему я в какой-то степени как будто был рад. Я боялся сегодня быть отвратительным любовником, чувствовал, что опозорюсь. Вдруг я как-то не так выгляжу? Или поведу себя неуклюже? Точка моего стеснения почти достигала пика, поэтому я не переступил черту. Но когда Настя легла рядом и прижалась ко мне всем телом, я был очень счастлив, что граница между нами разрушилась.