– Где это мы? – спросил я.
Шарик света высветил красным её пальцы и поднялся под потолок.
Помещение было метр на полтора, не больше; вдоль стены две длинные полки – нижняя пустая, на верхней поблёскивают банки, в углу ведро. Главный вывод: вряд ли сюда кто-то заглянет так поздно, если вообще когда-то заглядывает.
Она выскользнула из объятий, чтобы запрыгнуть на нижнюю полку, как на скамейку. Погладила мои плечи и остановила руки возле бляшки на шнурке:
– Можно? Давно хотела посмотреть поближе.
Я, конечно, разрешил: хоть это и артефакт для связи с теми, кто не владеет телепатией, но от прикосновения ничего не будет. Она взялась за серебряную бляшку в форме узкой трапеции и погладила край подушечкой пальца, как будто проверяя заточку.
Я тем временем забрался ей под джемпер и отвлекал её поцелуями.
– Что он означает?
– Лезвие топора – символ Подземного Кузнеца. И одновременно перевёрнутая чаша – как артурианство наизнанку.
– Жуть, всё так серьёзно. А про человеческие жертвоприношения – это правда?
– Конечно. И про оргии на кладбище. – Я вслепую расстегнул лифчик у неё на спине, которую стало ещё приятнее гладить без препятствия.
– С девственницами?
– Нет, девственницы – для жертвоприношений, оргии с блудницами.
– И какие они – блудницы? – поинтересовалась она, стягивая с меня футболку.
– Не знаю. Смотрю на тебя и ни одной не могу вспомнить.
– У тебя красивое тело.
– Обычное.
– Обычное, – согласилась она, быстро приближая ласковые руки к ширинке. – Для одарённого высшего. Ровно такое, чтобы сдерживать силу и управлять ей. Гервас очень усердствовал с физнагрузкой – наверное, чтобы все думали, что он такой мощный маг, что аж мышцы сейчас полопаются. В итоге похож на кузнеца. Ой, прости! – испугалась она. – Я не имела в виду никакого богохульства.
Смешная. Я потянул мягкий джемпер наверх и поцеловал её губы, как только они показались в вырезе горловины. Она тряхнула головой, высвобождая волосы, а вот поднятые руки я решил пока оставить в плену одежды.
– Даже и не знаю, как тебе теперь избежать кары…
Одну за другой я отцепил удивительно продуманные лямки лифчика и отбросил конструкцию в сторону.
– Бог ты мой…
– Нравится?
– Ты самая красивая в мире.
Клянусь, я не врал. Это была умопомрачительная грудь. Округлая, тяжёлая, но вопреки здравому смыслу задорно торчавшая вверх, как завитки выведенных пером букв. Я припал к ней, как к источнику посреди пустыни, и согласился бы провести так целую вечность – но я ещё собирался произвести впечатление. Стягивая с неё шорты, я уже твёрдо решил, что эта встреча не должна стать последней, а значит, нужно превзойти ожидания. Даже если Эрика хвасталась моими умениями – что могут передать слова?
– Ты ведь знаешь, что я с тобой сделаю?
– Удиви меня!
Я целовал её сладкие губы и растягивал её узкие трусики, дразня тенью того удовольствия, которое пронзит её через минуту. Допустим, кое-какая польза от магической одарённости всё же есть. Именно эксперименты с боевыми трансформациями воздуха когда-то навели меня на мысль, что если придать потоку плотность твёрдого объекта, но не делать никаких колющих и режущих краёв, то получится старое доброе первобытное орудие, которое так и просится, чтобы его куда-нибудь засадили. В чём прикол делать это магией и воздухом? Понятия не имею почему, но всем просто крышу рвёт. И я очень-очень хочу проделать это с такой красивой девочкой.
