– И кто они такие, вы не знаете?
– Анну Львовну знаю, это его дальняя родственница, троюродная тетка, кажется, Костя живет в ее квартире на проспекте Мира. У Анны Львовны дом под Москвой, и она почти все время проводит за городом. А кто такая Альбина – не в курсе. Может, она ему по делу звонила, а может – очередная интеллектуалка, которая не клюнула с первого раза на его ухаживания. Он таких выделял в отдельную группу. Остальные ему надоедали после первой же встречи, а с этими иногда даже по полгода встречался. Говорил, умная женщина – раритет, на нее никаких усилий не жалко.
– Я возьму список? – попросил Николай.
– Да ради бога, мне он без надобности.
– Лидочка, вы ведь Константина хорошо знали, были у него какие-нибудь привычки? Например, он каждый вечер покупал газету в одном и том же киоске или цветы у одной и той же бабушки, или ужинал в одном и том же кафе, или ходил в шахматы играть к соседу?..
– Костя? В шахматы? – прыснула секретарша.
– Ну не в шахматы, в карты – неважно. Я должен откуда-то начать – выяснить, что он делал в тот вечер, с кем встречался, почему оказался с пробитой головой около Курского вокзала.
– Ну… кажется, он любил пропустить стаканчик в баре, где-то совсем рядом с домом, он что-то такое говорил, кажется, а еще зимой он по вечерам гуляет с таксой Анны Львовны, но сейчас такса вместе с хозяйкой за городом, а еще у него бессонница…
– А деньги он носил с собой? Крупные суммы? Или пользовался пластиковыми карточками?
Лидочка задумалась:
– Я точно не знаю, но, думаю, несколько сотен долларов у него с собой могло быть – ему же приходилось платить за информацию.
– Хорошо, опишите мне, пожалуйста, во что он был одет в тот вечер?
– Одет? А, ну да… В бледно-зеленые джинсы «Кельвин Кляйн», такого же цвета кроссовки «Рибок», чуть более темную зеленую футболку, тоже «Кельвин Кляйн», совсем светлый, но опять зеленоватый пиджак, спортивного такого покроя… «Бенетон», кажется. Потом портфель у него был…
– Да-да, о портфеле особенно подробно.
– Портфель… – Лидочка уставилась в потолок, вспоминая. – Да. Кожаный, вместительный: несколько папок влезает и еще место останется. Черного цвета, потертый немножко – Костя с ним второй год таскается. С двумя ручками: обычной и длинной. Две застежки, серебристые такие, металлические. Между застежками выдавленное клеймо «Anchelotti Ltd.» и что-то еще под этим совсем малюсенькими буквочками.
– А что было в портфеле?
– Ну не знаю… Наверняка камера «Никон», Костя ее всегда с собой таскал, хотя радиожурналисту она ни к чему. Потом электронная записная книжка, я видела несколько раз, как он доставал ее из портфеля. Блокноты, ручки, визитки, не знаю… может, шоколадки какие-нибудь – он любил всякие батончики грызть, фляжка с коньяком…
– А деньги, ключи, документы, мобильник, пейджер?..
– Бумажник он носил в кармане, документы тоже, а ключи – вроде бы на цепочке: такая длинная, с карабином, к шлевке на брюках пристегивается, и – в карман, но ключи пропали тоже, мы потом стол и сейф в его кабинете запасными открывали, когда искали материалы по ученым… Телефон тоже на ремне висел, на брючном, а пейджером Костя не пользовался.
– Автомобиль у него имеется?
– Не знаю, нет, наверное. Обычно он ездит на такси.
– Скажите, а напарник у Эренбурга есть… или помощник? Кто-то же ему помогает?..
– Да, в том-то и дело, что нет. Волк-одиночка. Ну иногда, конечно, попросит помощи по мелочам, но такой скрытный – никогда никому не показывал неоконченных репортажей и никогда не отчитывается, куда идет и с кем разговаривать собирается. Он, понимаете, такой опытный и такой профессионал, что никто и не возражал, даже начальство.
