Кружат подружки, кружат и кто ради чего… Одна надеясь на чудо, вдруг снимут ее в кино? Вторая же выйдет замуж, удачно естественно, что ж, все зря?! Только вот, Гертруда Семёновна, пуанты носит любя. Искренне. Беспрекословно. Как любят отцы сыновей. Семёновна, вовсе не скромно, показывает «лебедей». Вот же старушке награда, на горизонте лет, так повезло однажды чудом попасть в сельский балет. Гнёт спину Гертруда, старается. Тянет носок и нос, пачка ее развивается словно Парус ласкает матрос!
И чувствуется нужность
Необходимость сея бытия
И вроде б уже не так бестолково
Стоит она у руля….
…
Страна начинает трогать себя в открытых местах… Извивается.
Получает ли удовольствие она?
Возможно. Щипает. Прикусывает. Теребит набухшие боеголовки…
С трепетом поджимает подол и стонет…
И стонет… И стонет…
Один мощный толчок и взрыв!
А после?
Засуха.
Ничего интересного и даже немного влажного. И по итогу-никому ненужная, очередная Сибирь.
Как вечное напоминание о чём-то тайном.
Сокровенном. Порочном.
И весь мир примет решение замолчать так, как молчат о связи королей и фавориток.
…
Свет разрезает тьму, словно ножницы марлю. Вместо
философии геометрия и взгляд под другим углом. Раньше
Пальцы впивались в Бодлера так, что гуляли скулы,
теперь Бодлер пал. Пала империя. Цезарь. Рим.
Внутри.
Начало из начал.
Распахивая окно чувствуешь свежий воздух.
Копья убраны в шкаф.
Чёрный кофе.
Смирение.
Thoughts became obedient lions.
…
Волк никого не съест, ложись уже на краю.
Sic mundus creatus est – об этом я и спою.
Вещь постигает тень, которую даст сама.
Солнце – ее отец, луна – золотая мать.
Ветер ее качал во чреве земли сыром.
Вещь – начало начал, первопричина – гром.
Запоминай, дружок, как держит огонь земля.
Только познав ожог, научишься разделять.
Сможешь смотреть вперёд, почувствуешь, кем ты стал.
Поэтому отойдёт всякая темнота.
Ребис, ребёнок, кровь от крови моей живой. Мир сотворён из слов и неба над головой.
Лежи себе и смотри, будь в тысяче разных мест.
Ты – у меня внутри.
Sic mundus creatus est.
…
Человек не космос, а микро-хаус.
…
Вы не испытаете эффект Стендаля от искусства и не услышите прекрасное в Бетховене до тех пор, пока не сломаете в себе внутреннего мудака, не замечающего детали этого мира.
Путь будет долгим, а «мудак» сильным и ленивым, но конечный итог того стоит. Когда последняя кость будет сломана- время остановится как бандит утративший азарт.
Собирайте как пазл этот мир. Хватайте детали горстями и втирайте их в свою кожу. Вы заискрите!
Валаамова ослица заговорит.
Главное слышать в этот момент.
…
В Японии разбитые вещи часто исправляют, заполняя трещины золотом. Недостаток видят, как уникальный элемент истории предмета, который добавляет ему красоты.
Вспомните об этом, когда чувствуете себя разбитыми.
…
Сброшенная броня.
Перед белым листом лишь рваное тело.
Томик Пабло Неруда в руке и чернилами измазаны веки.
Я всегда слушал Моцарта, но продолжал подражать Сальери
и всегда точно знал какие и где для меня заперты двери.
Если свечи гасли-я поджигал дома. Если я не писал, то лишь по причине сломанных пальцев. Если лед внутри меня таял – значит прошла война, но в любой момент может что-то сломаться.
И причина и следствие – в этом моя стезя. Я логичен на столько на сколько позволил мне здравый смысл, но несмотря на это в текстах моих роженица умерла, рожая недоношенного модерниста.
…
Я никогда не буду.
Я никогда не буду правильной фигурой.
