Тело Дирка осталось в штреке – его заложили камнями, возведя над местом обвала грубое подобие саркофага. Полковник держался отчужденно, «бунт» оставил без последствий, лишь приказал Дезету сдать пистолет.
Выживших наблюдатель опросил по-отдельности, вся информация, которая касалась «конуса» и «черты», осела в походном кейсе полковника.
Выводов не было ни у кого – потрясение оказалось слишком сильным.
Утро следующего дня экспедиция встретила в унынии – следы Мюфа так и затерялись в обвалившейся шахте. Джу, выплеснув энергию на Дирка, словно оцепенела, для настоящей скорби не хватало ни сил. Старший Фалиан, погрузившись в ставшее для него едва ли не обычным состояние транса, твердо объявил, что внук жив. Стриж только хмыкнул, полковник же медлил, оттягивая окончательное решение.
– Хорошо, – сказал он, наконец. – Возьмите фонарь, Дезет, и за мной. Фалиан, вы тоже с нами. Симониан остается следить за лагерем.
Отправленная в полуотставку Джу потихоньку извлекла со дна мешка поддельное «Руководство по лечению кишечных расстройств». Привычно свистел ветер, шуршал песок, плескался маленький водопад. Соорудив себе из хлама подобие кресла, Джу свернулась клубком и погрузилась в чтение.
По мнению Майера между мыслями и реальностью могло существовать нечто вроде изощренного обмена. Фанатично уверенный в своей правоте человек, не обжигаясь, принимал в ладони раскаленную сталь. Невинный подносил к устам чашу яда и без вреда для себя глоток за глотком пил отраву на глазах у свидетелей казни. Мифология древней Геонии насчитывала много таких историй, но прошли века, и чудеса сделались крайне редкими.
Если верить бредням Майера, Аномалия могла оказаться скопищем грез самых разных людей, но такое романтическое объяснения совсем не устраивало Белочку. Походя, буднично, безо всяких чудес, этот физический эффект уже убил девятерых: наблюдателя Нуньеса с напарником, двоих летчиков, людей с горноспасательной станции, Дирка.
«Этот наблюдатель явно не договаривает, это еще не конец, и ведь кто-то украл мои ампулы».
