– Мы снимаем ещё один дубль!
― Никита Сергеич будет проводить мастер-класс!
Вован немного загрустил, а я наоборот, даже обрадовался.
Ведь мы увидим работу маэстро!
Более того, мы будем в ней участвовать!
Никита Сергеич расположился в кресле и говорит:
– Пожалуйста принесите мне чашечку кофе и телефон.
В это время я начинаю немного беспокоиться.
…Странно, почему нас с Вованом никто не инструктирует, не рассказывает про Станиславского?
Никита Сергеич попил кофе, потом набирает номер и говорит в трубку:
– Але!
– Клуб служебного собаководства?
– Позовите пожалуйста инструктора Володю!
― Володя, за вами уже послали автобус, соберите всех кто у вас есть, и срочно в третий павильон!
…И минут через пять открывается задняя дверь и входят собаководы со своими собаками.
Эта порода, короче, ― собака-убийца, хорошо что она одна такая была.
Никита Сергеич берёт рупор и командует:
Артисты на исходную!
Мы с Вованом встаём на исходную.
– Мотор!
– Камера!
– Спускайте собак!
…Вован бежал впереди, и я обратил внимание, что он не стал перелезать через плетень, как в прошлые разы, а просто перепрыгнул его, я так не смог, и когда перелезал, в жопу мне вцепилась афганская борзая, она оказалась самая быстрая, но я тут же оказался по другую сторону плетня, и когда спасение казалось было уже рядом, мы уже подбежали к воротам павильона, толкнули ворота, они распахнулись, и впереди уже шумела многолюдная улица, третья Мосфильмовская, тут раздались настоящие выстрелы.
Я оглянулся и увидел что Никита Сергеич бежит за нами, и палит по нам из пистолета, Вован упал, ему в жопу вцепился доберман, хозяин добермана подбегает и оттаскивает его за поводок, теперь я бегу впереди всех, прижимаю, как учили, к груди футляр со скрипкой, за мной с диким воем бежит Вован, за ним собаки, за ними собаководы.
Никита Сергеич остановился и перезаряжает, у него заклинил ствол, мы бежим уже по улице, граждане стоящие в очереди у ларька с пивом, бросили пиво и тоже бегут за нами, машины сигналят, включили пожарную сирену, кэгэбэшник в плаще вскочил на подножку трамвая и палит по нам с Вованом из пистолета прямо на ходу…
Я бегу впереди, сзади бежит Вован, а за нами уже целая толпа народу.
Казалось бы уже нет спасения, нет выхода, но вдруг у нас появляется шанс!
Я вижу в переулке старенького дедушку одетого почти также как я.
Очень-очень похоже.
Только у меня в руках скрипка, а у него инвалидный костыль.
Я резко поворачиваю в переулок, надеясь что толпа переключится на дедушку, а пока они разберутся что к чему, мы с Вованом успеем оторваться и убежать переулками.
Я подбегаю к дедушке, на секунду останавливаюсь и смотрю на него.
Дедушка срубает меня костылём и я падаю на асфальт…
…Вот последняя сцена которую я помню:
Лежу на асфальте.
Дедушка наклоняется надо мной, поднимает костыль для
удара, и спрашивает:
― Ну и когда же вы, пидарасы, кино-то снимать научитесь?
Так вот, следующий случай произошёл не со мной, а с моим коллегой по работе.
Он на стойке недавно, строительных историй не знает, рассказывает случай из своей жизни:
– Гуляю я значит возле института Склифосовского.
Гуляю с женой и ребёнком.
Жена везёт ребёнка в коляске.
Впереди идёт мужичок, идёт, покуривает, вдруг подходят к нему двое санитаров.
Они пару минут поговорили и вдруг мужик как рванёт бежать от них!
Санитары подходят к другому мужичку, ещё не успели даже подойти, он тоже как рванёт бежать, и на бегу ещё матом их кроит.
