Герцог де Росс. Мир фэнтези. Книга 2 - страница 23

– А кто сказал, что вам положены подушки? – фыркает Алекса.

– Возьми мою, – говорит Хоуп. – Ничего страшного, мне и так хорошо.

Забрав у Финнли жилет, она кидает его Алексе, которая, конечно, облюбовала себе местечко у костра. Она, наверное, придвинулась бы к огню еще ближе, но не хочет сжечь подстилку или волосы.

Хоуп и Финнли устраиваются на ночлег среди зарослей. От нашей поляны их отделяют несколько метров и буйный кустарник.

Я ложусь неподалеку от подножия дерева – не слишком близко, но и не далеко. Песок подо мной холодный, подушка из кофты выходит не ахти. Я предпочла остаться без подстилки – лучше уж так, чем кто-то меня возненавидит за то, что я не доплела четвертую. Поэтому ночь меня ждет долгая. Во-первых, мне не удобно. Во-вторых, вокруг полно мелких мошек.

– Я не собираюсь следить за костром до утра, – внезапно заявляет Алекса.

Желающих нет. Никто не произносит ни слова.

Ясно. Если Финнли предпочитает не связываться с Алексой – а Хоуп старается не дать Финнли вновь закипеть, – работа ложится на мои плечи.

– Я послежу.

Мне не сложно. Да и вряд ли я скоро засну.

И по-моему, я не одинока – вокруг царит тишина, но не покой. Алекса притворяется спящей, но в свете костра видно, как напряжены ее мышцы. Из-за кустов то и дело доносится шелест листвы: кто-то из девчонок осторожно ворочается.

А я уже два часа пытаюсь понять, почему Финнли оказалась не с той стороны Волчьей границы. А сколько еще таких, как она, о которых я и не догадывалась? Размышляю, сколько между нами невидимых границ. Как долго мы можем их проводить, пока каждый не останется один-одинешенек на собственном рваном клочке земли.

Но некоторые границы стереть легче, чем другие.

Те, что начертаны на песке, совсем зыбки. Накатит волна прибоя, быстрая, мощная – и все.

А Волки чертят свои границы кровью. Жестко, инстинктивно, беспощадно. Если люди оказывались богатыми, если шелковые имплантаты в подушечках их пальцев были ровными и не оставили шрамов (бесшовная операция стоила тысячи долларов, поэтому определить тех, кто не мог себе такое позволить, было проще простого), они становились мишенями. Ты ходишь в частную школу, живешь в фешенебельном районе, водишь роскошный автомобиль и имеешь личную бутылку «Хейвенвотер»? Хоть что-то одно из данного списка – и конец. Ты – за чертой. Наука эта построена не на точности, а на эмоциях. Но работало все на удивление безошибочно.

Указательный палец левой руки Финнли изуродован шрамами. У многих людей шрамы от имплантации – на правой: расплачиваться ведь удобнее ведущей рукой. Волки, должно быть, не заметили у Финнли швов на указательном пальце правой… и просчитались. Финнли не из богатеев. Она – левша.

Шелк-технологии тоже выстраивали границы – меридианы, иссекающие планету, на которой страны третьего мира стали прогрессивными, а капиталистические утратили былую власть.

Огромную роль сыграла наша гуманитарная деятельность. Первыми были бутылки «Хейвенвотер» – однажды, к примеру, на край света отправили целых шесть тысяч штук. А позже в «ИнвайроТек» сделали открытие и выяснили, что протеин шелка можно использовать в стольких сферах, о которых инженеры и не мечтали. Тогда-то и появились новейшие лекарства: они выглядели как пластиковые карточки и не требовали хранения при низких температурах. В те годы возникли новые преуспевающие семьи-династии. И новые процветающие города. Центральная Африка и Азия изменились – они не то, что из себя представляли даже тридцать лет назад. Шелкопряды перекроили мировую политику – так, как никто и не предсказывал.