Каждый раз, когда происходит какое-либо явление, нашему наблюдению представляется огромное количество других явлений, из которых мы замечаем самые заметные и необычные, а менее заметные и привычные оставляем без внимания. Теперь, говорит Милль, всякий раз, когда явление предстает перед нашим взором, мы замечаем ряд непосредственно предшествующих явлений, а когда то же самое явление происходит снова, мы снова замечаем предшествующие явления и обнаруживаем, что часть из них повторяется в обоих случаях. Мы повторяем это действие в различных случаях и обнаруживаем, что в каждом случае несколько явлений, а может быть, и только одно, оказываются предшественниками явления, причину которого мы хотим установить. Мы можем пойти еще дальше и наблюдать группы явлений, которые в самых очевидных отношениях похожи на явления, наблюдаемые как предшествующие им, но в которых отсутствует общий элемент последних, и теперь мы обнаруживаем, что за этими группами явлений не следует явление, о котором идет речь. Имеем ли мы теперь основания утверждать, что общий элемент явлений, наблюдаемых в качестве предшествующих, которого лишены эти группы явлений, является причиной или неизменным необусловленным предшественником явления, которое всегда следует за одним и тем же и не следует, когда этот элемент отсутствует? Милль решительно отвечает: да. Чтобы как-то обосновать это утверждение, Милль должен сделать два предположения. Первое заключается в том, что ход природы однороден, то есть явления следуют друг за другом в неизменном порядке. Милль стремится доказать это предположение, и мы рассмотрим его доказательство.
Но для обоснования его утверждения столь же необходима вторая посылка, которую он делает молчаливо, не думая ее обосновывать. Если группа явлений A B C D включает в себя все явления, замеченные или заметные как предшественники явления Z, а в другом случае A G H S также предшествуют явлению Z, но ни B C D, ни G H S сами по себе не приводят к Z, то, исходя из предположения о единообразии хода природы, мы вправе утверждать, что A является неизменным безусловным предшественником Z. Но давайте сделаем такие простые опыты, какие здесь предполагаются. Но разве у нас бывают такие простые опыты, как те, которые здесь предполагаются? Мы никогда не имеем таких переживаний и не можем их иметь. Наш реальный опыт такого рода: в одном случае мы имеем явления A G H I и бесчисленное множество других, которые мы частично замечаем, а частично оставляем незамеченными, с их следствием, явлением Z; в другом случае явления A B C D, также с бесчисленным множеством других и с их следствием, явлением Z, в то время как B C D и G H S, оба с бесчисленным множеством сопутствующих явлений, не имеют Z в качестве своего следствия. Теперь вопрос: какое логическое право мы имеем предполагать, что за A C L M с его бесчисленными сопутствующими явлениями последует Z? Несомненно, мы ожидаем Z как следствие этих явлений. Но ожидание не устанавливает логического права. Если допустить, что обычная концепция причинно-следственной связи как неразрывной связи явлений верна, то во всех случаях, когда следовал Z, истинной причиной Z мог быть один из незамеченных феноменов R, который не присутствовал в случаях, когда Z не следовал. Да, даже если предположить, что A не присутствовал в случаях, когда Z не следовал. Даже если предположить, что А действительно является причиной Z в этом смысле, одно из незамеченных явлений все равно может сыграть роль противодействующей причины и таким образом свести на нет эффективность А и предотвратить возникновение Z. Обе возможности применимы как к группе A K L M, так и к любой другой группе, содержащей A, поэтому у нас нет логического права выводить возникновение Z из A K L M или любой другой группы, содержащей A. Пока наш опыт дается нам в таком запутанном хаосе явлений, как это происходит в действительности, у нас нет логической гарантии, что то или иное явление обязательно предшествует или следует за ним, как бы велико ни было наше ожидание, что это так.
