Только сейчас Павлик понял, что сглупил, покинув точку переноса. Вдруг Наира была без сознания? Теперь она не найдет его. Хотя… Нет, не глупо: она должна была услышать. Если до сих пор не отозвалась, значит, ее тут нет. Павлик помял пальцами лист, который все это время держал при себе. Обычный лист, только почему-то серый.
А вон заросли вроде сирени. И вишни. Они ж замерзнуть должны были! Или ледник быстро отступил? Кто сказал, что его наступление было концом света? Набедокурил и растаял.
Есть ли кто разумный, чтобы ответить на вопрос? Есть, кто-то же расчистил площадку и нарисовал линии в круге, в который Павлика перенесло.
Странный разрушенный город все не заканчивался. Настоящий мегаполис был, причем построенный не людьми. Точнее, сто процентов не его земляками. Или как их назвать? Сомирянами? Сопланетниками?
Он не выдержал, шагнул к вишням, сорвал веточку и разжевал. Горькая.
Если это другой мир, есть ли тут контролеры? Откуда-то пришла догадка, что они есть везде. Матрица реальности одна, пусть миров и много. Программа… или не программа? В общем, что-то, оберегающее его, посчитало эту реальность самым безопасным местом.
Утомившись, Павлик сел на валун, поросший белесым мхом. Восстановил дыхание, унял дрожь в руках. Что делать?
Выживать. Найти разумных. Попытаться выяснить, кто такие контролеры и как с ними бороться. Сделать все возможное и сдохнуть, если не получится. А чтобы получилось – покачиваться без остановки, собирать крупицы знаний…
Взгляд зацепился за торчащие из-под завала желтоватые кости, уж очень похожие на берцовые. Не хотелось знать, чьи они. Павлик боялся крови и смерти, Павел – уже нет.
Сжав волю в кулак, Павлик заставил себя подойти к костям: так и есть, человеческие. Вот кости стопы, вторая нога в останках ботинка. Значит, тут жили люди, а не какие-то разумные осьминоги, что само по себе хорошо.
Если бы тут была какая-то угроза, его бы сюда не забросило. Главное – от жажды не умереть, без еды можно протянуть месяц, если силы экономить.
Деревья растут, значит, и вода есть. А вот следов разумной жизни нет, если не считать те линии.
Периодически останавливаясь, Павлик звал Наиру, изучал развалины, которые словно набирали красок и становились все более яркими, но пока он обнаружил только флору, ни животных, ни птиц. Причем уцелевшие виды были странными, он и не подумал бы, что при наступлении ледника выживут вишни и сирень, а вот порея не будет. Зато сколько цветущего клевера, причем не только розового, но и оранжевого, красного, белого!
«Кра, - донеслось сверху. - Кра-кра!»
Павлик запрокинул голову: в редеющем тумане на фоне бледного солнечного диска реял расправивший крылья ворон! Значит, жизнь тут все-таки есть! Губы растянулись в улыбке. Словно заметив внимание, птица развернулась и полетела туда же, куда шагал Павлик.
- Черный во-орон, - запел он, отмечая, что звуки уже не тонули в вате, как поначалу, позвал Наиру, замер и услышал вдалеке то ли стон, то ли крик.
Неужели?
- Наира! – проговорил он. – Я здесь!
Звук повторился ближе. Еще и еще раз. Это была будто бы перекличка… Людей ли? Кого он заинтересовал?
- И-эээ, и-эээ, - отчетливо прохрипели совсем рядом, и мороз продрал по спине, потому что это точно не люди.
Если бы нужно было озвучить болотного упыря, вылезшего из тины и жаждущего крови, Павлик выбрал бы этот хрип. Хорошее и дружелюбное существо так точно звучать не будет.
