Прикинул сколько защитников храма он под своей рукой сейчас будет иметь. Выходило, что-то около полутора тысяч храмовой братии да работных людей посадских ещё около трёх тысяч будет. Правда, из посадских почти половина – женщины, дети малые да старики немощные. Но три тысячи воинов худо-бедно наберётся. А вот у степняков другой счёт ведётся. Тумен, а то и два нукеров может сюда заявиться. И что тогда?
Сумрачно всматривался Вышеслав в бородатые лица однокашников своих. Может статься, что скоро суждено многим из них сгинуть в сече кровавой.
– Братья! Говорил я уже о том, что царь наш мне поведал, когда я был в Грустине. Теперь вот и до нас добрались бесермены окаянные. Пока отхлынули они от святыни нашей, храмов асгардских. Но чую я, что ненадолго они затаились. Сейчас снега ещё глубокие лежат в лесах наших, а вот отогреется земля, зазеленеет трава, появится корм для лошадок степняков, тут и они объявятся.
Трапезная была устроена на нижнем этаже первого надземного храма, и в ней стояло несколько рядов дубовых столов со скамьями. За ними могли вечерять не менее трёхсот волхвов и их послушников сразу. Но сейчас лишь за крайним рядом сидело всего лишь шестнадцать человек. Это был весь цвет, элита сословия волхвов Тартарии. В каждом из четырёх храмов было по главному волхву и по три помощника у каждого из них..
Привлекая внимание к себе, поднял руку высокий, худощавый человек с аккуратно остриженной бородой.
– Что сказать хочешь, Григор? – вскинул голову Вышеслав.
– Три дороги лесных ведут к Асгарду. Одна со стороны Грустины, другая на Кульджу ведёт, а третья – к горам Ирийским. Сейчас стылая ещё земля, снежком припорошена. Можно на первых двух засеки устроить знатные, вот и остановим бесермен на подступах дальних.
Кудлатая голова Вышеслава несколько раз одобрительно колыхнулась.
– Да, засеки издреле устраивались на южных границах страны нашей и не давали они свободы набегам степняков. Конечно же, устроим мы их на двух самых опасных направлениях. Но, думается мне, они только задержат на какое-то время бесермен, но не остановят.
Поднял руку Свят, главный волхв третьего верхнего храма:
– Говори, – качнул головой Вышеслав.
– Прошлым годом привезли к нам из Маньчжурии от двоюродного брата царя Святовира нужные для нас подарки – девять пушек и припасы к ним. Пушкарей мы за полгода подготовили, так что будет чем встретить орду степную ещё на подступах к храму.
Опять качнул головой Вышеслав. Полгода назад он сам наблюдал за показательными стрельбами из нового для тартарцев оружия. И хоть вразброс ложились каменные ядра, выпущенные из них, да для наступающей лавы кочевников в самый раз сгодится. Припомнилось ему, что вместе с пушками, ещё два десятка аркебуз Циндал, двоюродный брат царя Святовира, прислал в Асгард. Нашёл он глазами Ждана, одного из старших волхвов нижнего, подземного храма, выполняющего и роль главного хранителя оружейного арсенала. Понял тот молчаливый вопрос Верховного волхва, молвил:
– В сохранности содержим аркебузы и в сухости порох к ружьям этим. Два десятка стрелков и два десятка подручных к ним подготовили, так что не сумлевайся, батюшка, всё сготовим к встрече с бесерменами проклятущими.
Это были те времена, когда столетиями проверенное в боях оружие – луки со стрелами – начали постепенно вытесняться и заменяться огнестрельным оружием. Но волхвы храмовые до сих пор виртуозно владели и «дедовским» оружием, и его было достаточно для того, чтобы и посадских людей вооружить.
