Повернувшись в кровати на бок, она удивлённо обнаружила полную комнату незнакомых людей, стоящих к ней спинами. Никто из присутствующих не обращал на неё внимания. Все были поглощены каким-то общим делом.
Немного ошарашенная представлением, развернувшимся на её глазах, Владка, бездумно рассматривала их сутулые спины.
– Простите, – робко обратилась она, насмелившись – таки узнать, что происходит и кто все эти люди.
Никто не обернулся.
– Простите, – громче повторила она, приподнимаясь на локтях.
Люди зашевелились, начали оглядываться на Владку, походя перешёптываясь между собой. В их поведении девушку озадачила одна деталь: старики и старухи смотрели на неё с жалостью.
– А в чём, собственно, дело? Чего вы на меня так уставились? – возмутилась она, чувствуя себя неуютно под их неотвязными взглядами.
В толпе, тем временем, произошло какое-то движение, и в считанные секунды она расступилась, открывая взору Владки своё содержимое.
Посреди комнаты, на двух низких табуретах, стоял большой ящик. В нём возлежала бабка Клава, и на фоне белой материи её маленькое лицо выделялось жёлтым пятном.
«Слава Богу», – равнодушно прошептала Владка и поднялась с кровати.
Она обошла ящик по кругу, отмечая про себя его серый цвет, изъеденную насекомыми структуру и лёгкий запах сырости. Мелькнула мысль, что гроб очень долго ждал хозяйку на заднем дворе.
Внезапно в глазах девушки засветилось любопытство:
– Что это? – громко спросила она, показывая на палец покойной, туго обмотанный проволокой.
Бойкая маленькая старушка, появившаяся откуда-то из-за спины Владки, принялась охотно объяснять, что покойникам прикручивают к мизинцу медную проволоку, а конец её опускают в ведро с известью, что бы тело на жаре быстро не портилось.
Удовлетворенная подробным ответом, Владка отошла в угол комнаты, продолжая наблюдать за происходящим.
Из кухни появилась тётка Даша, с горем пополам пробралась между сгрудившимися стариками и захлопотала вокруг гроба. Непонятно, для чего она связала ноги трупа белой ниткой и положила в гроб кусок мыла.
Присутствующие, затаив дыхание, молча наблюдали за её действиями.
Владка, заинтересованная странными манипуляциями тётки, не выдержала:
– А это ещё зачем?
– Вот егоза, только проснулась, а уже кучу вопросов задала, – противно хихикнула тётка, но всё же не поленилась объяснить, – у нашей продавщицы, муж запоем пьёт. Так она тот кусок мыла, что покойницу ночью обмывали, утром ему подсунула, чтобы он лицо умыл. А в гроб обмылок положили, чтобы баба Клава его недуг с собой в могилу забрала. Лечим, так сказать, Ивана от пьянства.
Владку прямо покоробило от такой бессмыслицы:
– Тёмные вы люди, – с презрением в голос огласила приговор девушка, – от пьянства ампулу под кожу вшивать надо или гипнозом лечить, а они мыло в гроб.
– А ты не заносись, милая, мала ещё учить нас, – просвистел сквозь жёлтые, наполовину вылезшие из лунок зубы, дряхлый дед и нервно затряс туго обтянутым сухой кожей черепом.
Старики недовольно зашептались, осуждая легкомысленную девчонку.
– Больно мне надо учить вас. Как были невеждами, так и помрёте, вон как она, – небрежно махнула рукой бунтовщица в сторону лежащей в гробу бабки.
Гордо подняв голову, она обвела стариков надменным взглядом. Те презрительно зацокали и зашипели.
В словесную перепалку вмешалась тётка Даша. Проходя мимо, она схватила девушку за руку и, работая локтями, с трудом выбралась из возмущённой толпы.
