Девушка протиснулась к гробу и обомлела – бабку Клаву успели перевернуть лицом вниз. К тому же она застала бойкую маленькую старушку, в натянутом до бровей синем платке, за странным делом: её маленькая сухая ручка, похожая на лапку птицы, проворно мелькала, чертя угольком черные крестики на внутренних стенках гроба.
Тогда Владка просто перестала удивляться. «Видать, крепко насолила им бабуля» – подумала она и еле сдержалась, чтобы не расхохотаться.
Обратно возвращались быстрее, несмотря на сумрак. Когда проходили через рощу, ей под ноги кинулась большая чёрная собака. Владка громко взвизгнула от неожиданности и сиганула на руки тётке Даше. Она, в свою очередь, тоже испугалась, оторвала от себя девушку и, сломав большую ветку, принялась отгонять собаку. Чёрное лохматое существо неистово рычало и кидалось на тётку в бешенстве.
Лошадь страшно захрипела, встала на дыбы и бросилась в кусты, волоча за собой пустые сани. За ней кинулись старики. Треск стоял невообразимый.
– Пошла прочь! – крикнула Владка из-за спины тётки Даши.
Собака завертелась на месте, заскулила и тут же скрылась во мраке.
7.
Первым делом Данилу необходимо было подоить корову.
«Намучилась бедная, целый день не доенная».
Он принёс из дома ведро тёплой воды и принялся, было, обмывать ей вымя. Как же он удивился, обнаружив мягкую, морщинистую плоть без каких либо признаков молока.
«Чёрти чё», – громко выругался Данил.
Он ещё раз пощупал корову, дабы твёрдо убедиться в отсутствии молока. Она повернула к нему голову и виновато замычала. Данил пожал плечами и обмыл пустое вымя. Поставив перед Скотиной ведро с пойлом, он пошёл домой, тщательно заперев дверь на засов.
«Может, та дурочка её в лесу доила?» Данил вспомнил, как однажды напившись до беспамятства, забыл подоить корову. Тогда она своим мычанием всю деревню среди ночи подняла. Вымя у неё раздулось сильно, и жар начался.
Раздражённый и голодный Данил занялся приготовлением позднего обеда: сварил картофель в мундире, достал из подпола банку прошлогодних огурцов. Поел с жадностью, запивая остатками самогона. Захмелел на старые дрожжи… Лёг передохнуть, не переставая мысленно возвращаться в лес.
Он не знал, стоило ли ему рассказать кому-нибудь о случившемся. Могут не поверить или, ещё хуже, сочтут его самого тронувшимся.
Бесцельное лежание на топчане не приносило Данилу ощущение отдыха, напротив, ноги и спина занемели и начали ныть ещё сильнее. Он ворочался с боку на бок, но так и не смог отключить мозг от ненужных мыслей.
За окном мелькнула милицейская фуражка.
Данил соскочил с топчана и в спешке открыл дверь.
На пороге появился участковый и с озадаченным видом заявил:
– Здорово, Данила, я к тебе по делу.
– Здорово, – пробормотал Данил, удивлённый неожиданным визитом участкового. – Случилось чего или так, по пустяку?
– Да какие тут пустяки, – выдохнул милиционер, – тут беда.
Он без приглашения прошёл к кровати и бухнулся на неё без сил. Приподняв фуражку, он вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони:
– Давай собирайся, понятым будешь.
Внутри Данила всё похолодело от дурного предчувствия:
– Убили что ль кого?
– Да я и сам толком ничего не знаю. Генка Сидоров прибегал, сказал, у Петьки Лапина ребёнок пропал. – Он устало посмотрел в окно. – Вот такие дела. Пока следователь из центра не приехал, мне нужно место происшествия осмотреть. Понятно?
– Непонятно, – замотал головой Данил, жалея, что выпил самогона опять не к месту, – Петькиному ребёнку, вроде, месяца два отроду. Он же младенец, как он мог пропасть?
