– А, ты все же очнулся, – грубый голос отогнал остатки страха и сна. – Это радует. Но я уже не надеялся. Премерзкая тварь. Речь не о тебе, как ты понял.
Ясон приподнялся на локтях. Он лежал на песке, голова гудела, а ладони он ободрал о кору. Недалеко от него на большом валуне сидел человек, косматый, огромный, с грубой щетиной на широком лице. На теле его было множество шрамов, хитон был грязным и изрядно поношенным. Плащ на плечах не из тонкой овечьей пряжи, а из грубой звериной шкуры, похожей на львиную. Ясону он показался дикарем или нищим, опасным разбойником, но разбойник он или нет, изгнанник ли вне закона, он спас его жизнь от опасного чудища, а разум от страха. Кентавр Хирон учил его благодарности.
– Кто ты? – юноша обернулся к нему и попробовал встать. – Ты спас меня от… от чудовища, как ты вообще оказался в том гиблом болоте?
– От гидры, – перебил его косматый мужчина.
– Что?
– От гидры. Она и есть премерзкая тварь. И болота там никогда не бывало. В мое время так точно. Была очень милая рощица, по праздникам девицы в венках просили Деметру там послать им возлюбленного и долгого счастья. А теперь – да, юный воин, там отныне болото.
Незнакомец закончил стругать небольшим ножом длинную палку.
– Я вижу твой мешок. У тебе есть любая еда, что угодно? По всем законам мне негоже просить самому, но ты кое-чем мне обязан, а я голоден, точно зверь.
На такого гиганта, пожалуй, уйдет весь его запас на два дня, но теперь Ясону было не жалко. Он с готовностью вытащил из мешка пару круглых хлебов, что он купил в Фермопилах, и даже горсть свежих оливок, что на удивление не успели испортиться после болота. Незнакомец протянул к еде свою огромную лапищу. Всего пара укусов – и первый хлеб исчез, за ним и второй. Ясон сперва сам отхлебнул пару глотков воды, затем протянул остатки спасителю. Тот осушил их за пару мгновений. Разбойник он или нет, но неплохо, что тот пока ему друг, а не враг.
– А теперь, – проговорил здоровяк, – говори, кто ты такой. А заодно расскажи мне, кто теперь правитель в Микенах.
Ясон замялся. Он сам был изгнанником всю свою жизнь, откуда ему знать, кто правит разными землями Греции.
– Я Ясон, сын Эсона. Возвращаюсь в Иолк, чтобы потребовать трон. Про Микены слышал лишь то, что говорил мне учитель.
– Не слишком же умен твой учитель, – мужчина усмехнулся и пригладил неопрятную бороду, – если не знает, что у него творится под носом.
Ясон возмутился и покраснел. Да, Хирон мог быть надменным, вздорным и поразительно скучным. Но тот был ему приемным отцом и защитником, и не может дикий разбойник с львиной шкурой через плечо называть глупцом мудреца.
– Мудрый Хирон, – проговорил он, – великий учитель. Не родился еще на землях Греции, Македонии, Фракии ни человек, ни зверь, ни чудище, ни атлант, что сравнится с ним в мудрости. Ты согласился бы, если б знал его.
Лицо мужчины разгладилось, но через мгновение он снова нахмурился, и взгляд его стал страшным и диким.
– Да ты лжешь мне, мальчишка. Хирон, премудрый Хирон? И он еще жив? И на кого же, скажи, похож премудрый Хирон, расскажи. На старика, на царя, на великого воина?
Ясон смутился. Голова еще гудела от ядовитого пара и страха увиденного.
– Что ж ты молчишь?
– На лошадь, – выпалил юноша. Теперь этот дикий безумец на него обозлится. – Верней, на коня. Гнедого. Сейчас у него уже полно седины. Даже в длинном хвосте.
