Сообщение касалось дел, относящихся к другому измерению. Поступило от второго основателя Гильдии, профессора Канта. В нем, тот пространно и долго писал о возникших затруднениях с «СКН», (Системой комплексного наблюдения за политикой невмешательства в дела параллельных миров). Многочисленные философские отступления в сочинении Канта, настораживали. Однако если отбросить шелуху, время Апокалипсиса еще не настало. Поэтому, спустя некоторое время, Войтеховский, помотав головой, отринул от себя все горести и печали и обратил взор на недавно приобретенную недвижимость. Старинная вилла, принадлежавшая во времена «хороших императоров» целой плеяде сенаторов, перешла во владение гильдии, от разбогатевшего вольноотпущенника Библика. Последний, в этом году, впал в немилость императора и распродавал собственность. Возможно, собираясь отплыть в Азию. А, может, даже, в Крым.
Здание располагалось на высокой прибрежной террасе и, каскадом ступеней и площадок с бассейнами, выходило к морю. Все это великолепие было заключено в оболочку из чередующихся коллонад и портиков. Издали, оно смотрелось хорошо, но вблизи было ясно видно, что разруха уже пустила здесь глубокие корни. Колонны поехали, статуи облупились, ступени потрескались. Тут требовалась основательная реставрация, а местами и полная перестройка.
Полюбовавшись на архитектурный памятник, Юрген отправился домой, на вершину холма. Наверно от того, что он пришел в движение, кровь в его теле начала циркулировать и прилила к мозгу. Это было видно по тому, что в атрий, он вошел, мурлыкая под нос песенку и в хорошем настроении.
Решение было принято, способы решения проблемы найдены. Нужно было срочно возвращаться в Шаффурт. Предварительно дав наставления управляющему.
Давать прощальные наставления виллику5 было чрезвычайно трудно. Вся челядь вышла провожать нового хозяина. Рабыни рыдали. Рабы ползали под ногами, заклиная не оставлять их, на произвол судьбы. Тем более как можно отправляться в дорогу одному, без вооруженной свиты и припасов. Да еще пешком! Килликиец рвал тунику на груди требуя убить его, потому что они не переживет разлуки. Хамараник лег на пороге вестибюля и стонал, что не встанет, пока хозяин не возьмет его с собой. Дамаска, Апомея и Лаодика, распустив волосы, причитали, что не допустят того, чтобы хозяин отправился куда-то на погибель.
– Значит так, Хатт. Я отлучусь ненадолго. Ребята мои останутся. Пособят в решении вопросов связанных с трудовой дисциплиной. Уйди, гад!
Войтеховский лягнул левой ногой, отпихивая Памфилийца, который пытался облизать ему сандалии.
– Где-то через неделю начнут прибывать мастера. Геометры. Строить пока ничего не будут только обследуют, что тут готово в первую очередь рухнуть… Отвянь, мерзавец!
На этот раз Юрген лягнулся правой ногой, отбиваясь от Коринфянина, который пытался поплевав на тунику протереть ему ступню.
– Еще, от меня прибудут доверенные люди, с деньгами. Свозишь их в Кумы, в Сперлонгу, пусть примеряться к ценам.
– Доверенные, кто такие будут? Рабы? Вольноотпущенники? – Деловито спросил Хатт.
– Свободные люди, прибудут. Германцы, как и ты. У них при себе письмо будет. Да ты и без письма поймешь, что они от меня. Отвяжитесь, я сказал!
Войтеховский дрыгнул ногой в Косого Лузитанца.
– Пошли, проводишь меня. Я тебе кое-что по секрету сказать должен.
Уже за воротами, новый владелец виллы сказал управляющему:
