– Это было бы чудесно, но прошу прощения, миссис Гиллеспи, – мне пора.
– Какая жалость. – Энни повернулась к Сибил и Роуз. – Будьте хорошими девочками: отнесите свои папоротники в столовую. И попросите Кристину сделать чай.
Схватив вазоны, сестры пошли вниз по лестнице. Педен протанцевал через комнату, качая головой и выбрасывая кулаки вперед, словно какой-нибудь зулус, а не член шахматного клуба Глазго.
– «Убегает, преследуемый медведем», – продекламировал он по пути. – Вы, конечно же, узнали цитату, мисс Бакстер?
Решив, что лучше не обращать внимания на вопрос, я улыбнулась и отошла в сторону, чтобы пропустить Педена. На пороге он застыл и обернулся ко мне.
– «Зимняя сказка». Если вы вдруг не помните.
– Простите?
– Шекспир, мисс Бакстер. Шекспир.
С этими словами он сбежал по ступенькам. Энни, усевшись на ветхую кушетку, расстегивала туфли. Я надеялась поговорить с художником наедине, рассмотреть его полотна и спросить, согласен ли он нарисовать на заказ мой портрет. Однако присутствие Энни меня немного сковывало.
Нед стоял, сунув руки в карманы, и глядел из окошка, поверх крыш домов, на башню Святого Иуды. Казалось, он не в своей тарелке, но я не понимала почему. Теперь я думаю, что Неда смущала необходимость показывать кому-то свои картины – он всегда этого стеснялся. В тот день я уловила его замешательство и – поскольку он так и не начал показывать свои полотна – заговорила об отчиме и его желании заказать мой портрет.
– Скажите, Нед, не согласитесь ли вы принять заказ? Уверяю вас, отчим хорошо заплатит.
Нед и Энни переглянулись, затем художник со вздохом обернулся ко мне.
– Гарриет, это очень любезно с вашей стороны, но боюсь, сейчас я не могу.
Энни с громким стуком поставила туфли на пол.
– Возможно, Нед будет писать портрет ее величества в августе.
– Королевы? Правда? – изумилась я.
Нед порозовел.
– Еще ничего не решено.
– Но она приедет на торжественное открытие Выставки, – сказала Энни. – И в его честь нужно написать картину.
– О боже! – воскликнула я. – Это же чудесно! Но – простите мою настойчивость – если королева приедет только в августе, разве вы не свободны до этого?..
– Да, но не все так просто, – сказала Энни. – Претендентов всего шесть: четверо – именитые художники, а двое – новички, как Нед. Каждый должен представить образцы своих работ, а Комитет выберет победителя.
Нед откашлялся.
– Гарриет, портрет был бы хорошим заработком, но мне нужно сосредоточиться на картинах для конкурса. Очень сожалею.
– О, я все понимаю – вам нужно думать о будущем. Не сомневаюсь, художник, заслуживший право написать портрет королевы, никогда не будет нуждаться в деньгах.
– Верно. – Нед задумчиво почесал в затылке, и его лицо прояснилось. – А как насчет Уолтера?
Энни скорчила печальную гримасу.
– Уолтер не вошел в шестерку.
– Не вошел. Но я уверен, он с радостью напишет портрет Гарриет.
– Мистер Педен? – переспросила я. – Да… Безусловно, стоит подумать. Прошу прощения, Энни, не могли бы вы показать, где можно помыть руки?
– Идите прямо, – сказала Энни, забрасывая ногу на кушетку. – Уборная внизу, сразу налево от входной двери.
Я спустилась в холл. Похоже, девочки были с Кристиной на кухне: их звонкие голоса заглушали стук кастрюль и сковородок. Я вошла в маленькую уборную под лестницей и открыла кран. На самом деле мои руки были абсолютно чистыми – просто я хотела избежать неловкой ситуации и, не имея ни малейшего желания позировать Педену, собраться с мыслями и продумать вежливый отказ. Наблюдая за журчащей струйкой воды, я решила сказать Неду, что, раз уж он занят, я предоставлю выбор художника отчиму.
