Пока доктор приходил в себя, глядя на вполне себе здоровых барышень, имеющих на щечках розовый румянец, в сад зашли Муза Карловна и Эльга.
– Wie fühlst du dich, meine Liebe? (Как ты себя чувствуешь, любовь моя?), – обратилась к Татьяне ухоженная, стройная дама, средних лет.
Таня молча смотрела то на Эльгу, то на мать, не зная, что ей делать. Сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть. Что если эта женщина поймет, что она не ее дочь.
– Не ведает она языки заморские, – выдала Эльга.
– То есть как не ведает, – удивилась Муза Карловна.
– Так долго в беспамятстве была, что потеряла часть памяти, – объясняла старуха.
– И что, никак нельзя эту память вернуть? – снова поинтересовалась Муза, обращаясь скорее к доктору, чем к Эльге.
– Может возвернется память ея, а может и нет, – сказала Эльга.
– Татьяна, собирай вещи, мы едем домой, – приказала Муза Карловна.
– Успокойся, барыня, рано ея еще домой, не восстановилась она целиком, вы же на год согласие давали, – напомнила Эльга об уговоре.
– Ты что себе позволяешь, ведьма старая? – взвизгнула Муза Карловна и строго посмотрела на дочь.
– За вещами Семена пришлю, – встала в позу она и потащила Таню за локоть к карете.
– Увезешь ее, обратно не приму, – бросила Эльга вдогонку и зашла в дом, громко хлопнув дверью.
Доктор Вострокнутов помог обеим дама сесть в карету, и сам забрался следом.
– Александр Иванович, голубчик, вы ведь присмотрите за Танечкиным здоровьем, – с надеждой в голосе спросила Муза Карловна.
– Конечно, иначе и быть не может, – заверил доктор.
– Вы понимаете, мы полковнику Вайсу обещали Танечку за его сына Марка отдать, юноша приехал после окончания университета, готов жениться, а невесты нет, такой пассаж, – жаловалась Муза Карловна.
– Таня слушала их разговор, и ее охватывал ужас. Спазм сковал горло, она не могла произнести не слова, образ доктора, сидевшего напротив, поплыл перед глазами, сознание померкло, и она провалилась в темноту.
– Таня, – вскрикнула Муза Карловна и умоляюще посмотрела на доктора, придерживая голову дочери, безвольно болтающуюся из стороны в сторону.
– В больницу, – крикнул тот кучеру, и карета начала разворачиваться.
***
Очнулась Таня от запаха нюхательной соли. Она полулежала на диване в ординаторской губернской больницы с расстегнутыми на груди пуговицами платья. Из образовавшегося выреза скромно выглядывала нижняя рубаха. Обвела глазами комнату со шкафами и уставилась в беленый потолок, на котором тускло горела лампочка. А ведь я сама подумала о том, что не хочу расчленять трупы, а хочу выйти замуж, что пожелала, то и получила, надо быть скромнее с желаниями.
– Татьяна Григорьевна, вы меня слышите? – спросил ее врач.
Она кивнула.
– Таня, ты что, не можешь ответить? – взорвалась Муза Карловна.
Таня молча перевела на нее непонимающий взгляд.
– Господи, Александр Иванович, что с ней, – взмолилась Муза Карловна.
– Похоже, вы поторопились забрать ее у старухи, – возразил эскулап.
– И вы туда же, – картинно закатила глаза Муза Карловна.
– Татьяна, откройте рот пошире, – он заглянул в открытый зев. – Похоже у нее спазм голосовых связок.
– Да что же это такое, что же нам делать, мы же не можем представить Вайсу немую невесту.
– Вас только это беспокоит? – покачал головой врач. – Подумайте о здоровье дочери, она только на ноги встала, вы ведь видели ее состояние, почти при смерти была. Поговорите с Вайсами, объясните ситуацию. И верните Татьяну к Эльге. Я думаю, она быстрее справится с ее недугом.
