В общем, как склонный всё утрировать, подвергать сомнению и квалифицировать под свою шкалу ценностей Умник думает, то они там, в этих отражениях своих серебряных ложек, с которыми во рту они родились, ещё не всё насчёт себя надумали, – Свет мой, ложечка! Скажи. Да всю правду доложи: Я ль на свете всех истенней, всех просветлённей и светлее? – и сейчас через пелену своего дзэна на всю их голову, пытаются пробить путь озарения в его сторону. Вон как они упорно на него смотрят, и бл*ь, всё равно ни хрена не видят. А может и того больше, не собираются замечать это пустое для вселенского мироздания место, или даже пусть песчинку.
На что Умник, чисто из моральных и научных соображений, а не из-за обиды на их снобизм, который они прикрывают этим своим типа просветлённым дзэном, открывающим им глаза сознания только на свет души людей, а если в них нет такого сознания Кришны, то о чём с тобой ещё можно говорить, имеет, что сказать им против таких пристрастных взглядов на себя.
– И песчинка, если на то пошло, как объект создания, созидания и сознания вселенского разума, который и её зачем-то предусмотрел и создал, тоже имеет право на своё существование и смысл. – Вот что имел сказать Умник, с вот таким сознанием себя смотря на этих больше, чем он умников.
И эти нарциссы, большие умники по мнению Умника, осознали свои ошибки на его счёт. Что и выразилось в то, что ложки в их руках синхронно согнулись в сторону японы тётки, так будет вернее и точней для Умника её называть. Всё-таки япона-мама это – не подтверждённое родственными связями именование, в отличие от тётки, которой может быть любая обстоятельная женщина со стороны.
А вот япона тётка посмотрела на эту ложечную податливость, как на склонность нарциссов перекладывать всю ответственность на принятие решений в её сторону. – И что всё это значит? – с долей возмущения задалась этим вопросом япона тётка. – Опять мне всё за вас решать! – добавила япона тётка и посмотрела на Умника, на это горе луковое с васаби в себе жёстким взглядом. Типа что мне с тобой теперь делать.
А Умник так затёк в ногах, что у него не осталось в себе ни капли приветствия и желания искать компромиссы. Он требует немедля решить этот затяжной вопрос с собой. Всё-таки ему так раскорячилось и сейчас приходится испытывать в себе все эти не предусмотренные его духовной и телесной составляющей растянутости, что тут не до приветствий и тому подобного этикета. – Давай уж решай этот вопрос со мной. – Так и говорит измученный взгляд Умника, решившего, что без этого театрального аспекта своего представления, до сердца зрителя одним только словом не достучишься.
А япона тётка, как почему-то про себя ожидал Умник, начинает себя вести не так, как того бы он хотел. – А ты, посмотри-ка, как его перекорёжило. – С какой-то удивительной насмешкой и язвительностью называет очевидные вещи япона тётка, кивая головой в сторону Умника. И вот спрашивается в первую очередь Умником, к чему это она сказала, когда и без всех этих её замечаний, это и так ясно. И надо отдать должное нарциссам, они никак внешне не проявили солидарности с японой тёткой, готовой насмехаться над чужой болью и затруднением.
Чего Умник не собирается уже со своей стороны замечать. – Я бы посмотрел на то, как бы тебя перекорёжило, усади тебя на такую раскорячку, как меня. – Умник бросает в лицо японы тётки чуть ли не вызов. – Но тебя, япона тётка, при всех стараниях стилистов и техников йоги не получится усадить на свой янь. Да и твоя особенность физики лица не приспособлена для выражения человеческих эмоций.
