Гиппогриф Его Величества - страница 27

– Если Его Величество возненавидит нас, это будет на твоей совести, – вскинул подбородок Глед, на что получил сложенные на груди руки и вскинутую правую бровь:

– Если ты сейчас же не скажешь ему, я выкину тебя в окно!

Глед поджал губы, признавая поражение, и повернулся к Калебу. Тот подавил улыбку, грозящую вылезти на лицо, и притворился, что всё ещё занимается бумагами. Ему всегда нравились эти охранники, и он ни разу не захотел сменить их на других за более чем десять лет службы. Лишь им он доверял спину, особенно в свете последних событий, и их забавное поведение всегда поднимало настроение. Такие моменты, когда они без слов общались друг с другом, нравились особенно сильно. Когда Глед прокашлялся и с неуверенностью во взгляде посмотрел на него, Калеб разрешил высказаться.

– Ваше Величество, мы знаем, как вы переживаете за Бланша, – начал тот, поглядывая на Карда. – Это видно по тому, что вы доверили его именно нам, а не кому-то другому. Для вас он всегда был верным другом и помощником. Разумеется, мы тщательно следим за его здоровьем, пусть сейчас он совсем затосковал по вам…

Кард пихнул его в бок:

– Ближе к теме.

– Кхм, – смутился Глед. – Мы провели с ним достаточно времени, чтобы понять, что он почти не изменился, – сказал он и всполошился, когда Калеб нахмурился. – Ваше Величество, честно! Он стал более умным, но на этом всё. Он всё так же любит вас, ценит и ждет. Когда вы перестали к нему приходить, он настолько загрустил, что почти перестал есть. Мы смогли развеселить его только тогда, когда сказали, что вы всё ещё любите его. Может быть, вы сходите к нему ненадолго? Уверен, это поможет вам обоим.

– Мне некогда, – отвернулся Калеб.

– Душа – есть смесь воспоминаний, чувств и самосознания, – воскликнул Глед. – Она может измениться, если одно из трех состояний станет другим, но это не означает, что былое перечеркнется. Бланш стал умнее из-за того, что магия заставила его сознание расшириться, но его чувства и воспоминания остались прежними.

– Что ты пытаешься сказать? – бросил Калеб. – Результаты ритуала ошибочны?

– Вовсе нет, – покачал тот головой, и Кард искоса посмотрел на него. – Просто мы восприняли их слишком ярко и прямолинейно, не разобравшись до конца, что именно изменилось и каким образом, – Глед замялся, но всё-таки сказал, что хотел. – Может быть, всё не так плохо?

Калеб вздохнул и прикрыл глаза рукой, опускаясь обратно в кресло.

– Выйди вон, – сказал он.

– Ваше Величество…

– Выйди.

Глед поклонился и покинул кабинет. Кард напряженно застыл у двери, глядя на Калеба, однако тот лишь схватил со стола первую попавшуюся книгу и раскрыл её на середине. Это был журнал учета расходов дворца. Полностью забитый цифрами, графами и подсчетами, невероятно скучный и угнетающий. Калеб уставился на него, поджав губы, и стал переворачивать страницы каждые пару минут, делая вид, что читает. На самом деле его взгляд проходил сквозь страницы, а мысли летали не вокруг трат, а рядом с Бланшем. Тем Бланшем, который был до ритуала. Тем Бланшем, которого не стало в шестнадцатый день рождения Калеба.

В словах Гледа содержалось разумное зерно. Изменение души не обязательно означало, что гиппогриф стал совершенно другим. Его характер и привычки сохранились, и он всё так же ластился и игрался. Вот только в его взгляде больше не светилась искренняя и чистая любовь, и всё чаще там проскальзывало какое-то недоумение, подозрение и недовольство. Он словно понимал всё, что происходит, и противился этому. Раньше Калеб старался не обращать на это внимания, чтобы сохранить последнюю частичку прошлой жизни. Ту спокойную часть, где всегда было безопасно и уютно. Однако, когда тигиллы засияли, ему пришлось столкнуться с жестокой реальностью.