В июле 1941 года пермяки приняли первых эвакуированных. Осенью закончили монтаж оборудования, поступившего из Москвы, Ленинграда, Харькова, Днепропетровска. А через два месяца все предприятия приступили к выпуску продукции, став составной частью единого коллектива. Несмотря на холод в цехах, недостаток питания, нехватку одежды и обуви, копившуюся изо дня в день усталость, коллектив завода работал с высокой отдачей. Участвуя во Всесоюзном соревновании за Знамя Государственного комитета обороны, завод за период войны завоевывал его 19 раз.
Приметой наступления мирного времени стало налаживание на заводе производства товаров народного потребления. Почти четыре года население страны не могло приобрести «самых элементарных» предметов быта – вся промышленность работала для фронта. Теперь необходимо было ликвидировать острый дефицит предметов бытового обихода. На заводе расширяли и оборудовали вспомогательные цехи. Наладили изготовление разнообразной посуды, кроватей, столов, электроплиток, обуви, деталей тракторов и комбайнов.
Основное же производство продолжало заниматься новыми поршневыми моторами, созданными под руководством А. Д. Швецова уже для мирного неба. Они подняли в небо такие известные машины как вертолет МИ-4, пассажирские самолеты ИЛ-12, ИЛ-14. Конструктором создано более 20-и моторов и их модификаций. Их диапазон – от 100-сильного М-11 (первый российский серийный мотор, 1925 год) до АШ-2К мощностью 4700 лошадиных сил образца 1950 года. Вертолет МИ-4 находит применение во многих странах мира и эксплуатируется около сорока лет. Самолеты ИЛ-14 с моторами АШ-82Т (1900 лошадиных сил) эксплуатируются во всех широтах, включая Арктику и Антарктику. Регулярные перевозки пассажиров на этом самолете начались в 1954 году, а массовое списание остававшихся в строю Ил-14 было проведено в конце 1980-х – начале 1990-х годов.
Он увидел, как она вылезала из автобуса со своей коробкой и авоськой. Коробку она держала бережно, нежно, как держат грудного ребенка. Правда, это ей плохо удавалось из-за авоськи. Эдик предложил ей свою помощь. Она согласилась и нехотя отдала ему коробку:
– Осторожно! Там сервиз. Кофейный.
Эдик безразлично кивнул.
– Еле дотащила, – после небольшой паузы продолжила она, с любовью поглядывая на коробку, – столько народу в транспорте. Я живу вон в том доме, – она показала рукой на третий от дороги дом.
Это была молодая женщина небольшого роста, пухленькая блондинка с круглым лицом и широким носом. Эдик занес коробку в комнату. Как оказалось, женщина жила одна. Она сразу же принялась доставать из коробки сервиз; каждый раз, разглядывая очередную чашку или блюдце, женщина с восхищением взирала на фарфоровое чудо. Эдика заинтересовал пузатый продолговатый сосуд с ручкой и широким носиком, похожий на чайник для заварки.
– А это что? – спросил он.
– Это молочник.
Эдик потрогал носик, покрутил в руках сосуд, заглянул внутрь, зачем-то дунул в него и, отставляя в сторону, равнодушно изрек:
– По мне лучше телевизор.
Сервиз они составили в сервант, выстроив композицию с кофейником в центре. Эдик остался ужинать. Потом они смотрели телевизор. Поздно вечером женщина, строго посмотрев на Эдика, спросила:
– Что, е… меня будешь?
– Буду, – твердым голосом ответил Эдик.
Он почему-то забыл снять носки; голый, в носках, ерзая в кровати, Эдик утомил женщину. Она осторожно предложила:
