Над одним из берегов высилась сложная на вид дырчатая конструкция, откуда то и дело вылетали золотистые эспады, уходящие прочь и падающие в пропасть между ветвей. Такие же насекомые с гудением возвращались обратно, летя почти вертикально, доставляя свои переполненные прозрачные цистерны. Подлетая к озеру, они снижались, почти касаясь бурлящей жижи, и исторгали из животов все содержимое, после чего направлялись к дырчатой конструкции и исчезали в одном из многочисленных отверстий.
Остальные берега густого озерца были почти свободны, если не считать нескольких растущих из них длинных зеленых стеблей, оканчивающихся чем-то вроде зубастых ловушек или клеток, покачивающихся из стороны в сторону над бурлящей жидкостью. Вглядевшись, я помотал головой, проморгался, посмотрел снова, но это не помогло – я все еще видел ту же самую картинку, что не могла быть правдой. Дав себе пару звонких пощечин, я всмотрелся снова, но глаза продолжали меня обманывать.
– Скажи, что мне это снится и это просто привидевшийся кошмар, – слабеющим голосом попросил я висящего рядом полуорка.
– Тебе не снится, – прохрипел он в ответ. – И это не кошмар, а явь… ну или меня тоже накрыло Затуханием.
– Вам не кажется, – прохрипел Док. – Не может быть…
– Не кажется, – едва слышно подтвердил Храбр. – Если вы видите плененную парочку – то вам не кажется.
– Х-х-х-х-х-о-о-о-о… – обреченно простонал я. – За что-о-о-о…
Дело в том, что две особо низко склонившиеся к подозрительной жиже живые тюремные камеры не пустовали – в их зубастых пастях мухоловок сидели вполне знакомые нам личности, глядящие друг на друга с тем самым скорбным выражением на лицах, каким обычно обладают приговоренные к смерти нечастные перед началом казни.
Орбит и Затти сидели в одиночных камерах, держались за прутья и не сводили взглядов с друг друга.
– Нехорошо, – пробормотал я. – Ой, нехорошо-о-о-о…
Словно услышав мои слова, вода в озерце сначала забурлила, а затем породила вспухший метров на десять пенный гейзер…
Мы поспешно вжались в приютившую нас ветвь, напряглись в ожидании чего-то страшного, но… ничего не произошло. Гейзер опал, растекся угасающими кругами, выбросив на берега какую-то почернелую гадость, и озерцо снова затихло. Вскочившие было в своих клетках пленники переглянулись и снова уселись, но перед этим Затти сердито пнула один из гибких прутьев своего узилища. В ответ растительная пасть предостерегающе сжалась чуток, понизив «потолок» почти до макушки сидящей девушки и снова разжалась. Толстые стебли клеток качнулись, на одном из них звякнул серебряным пестиком прозрачный цветок-колокольчик, и хрустальный звон разнесся удивительно далеко.
Тут же из дырчатой конструкции на том берегу показались две оснащенные длиннющими черными усами алые головы с золотыми глазами и страшными жвалами того же цвета. Послышался длинный стрекочущий звук, головы подались вперед, вытаскивая за собой крылатые туловища, а затем и, казалось, бесконечные абдомены, с десятками торчащих из них жал. Туловища алые, полосы золотые, лапы, как и усы, черные, а блестят гигантские шершни так, будто их хитин усердно полировали. Уровни двухсотые, названия те же, что и у предыдущих, но с добавлением слова «Стражник» и надписи красные. И как только шершни грозно гудящими алыми ракетами стремительно взмыли в воздух и сделали круг над озерцом, я понял, что они еще и ужасно быстрые.
