– Круче, чем яйца, солнышко. – Я делаю многозначительную паузу, а затем переспрашиваю: – Да, кстати… а что ты имел в виду, о мудрейший из мудрых?
Троица приходит в замешательство; судя по их лицам, они ожидали, что я так или иначе проговорюсь о чем-нибудь важном.
– Эээ, ну… – тянет Рик. – Ну, ты же сам понимаешь…
– Я тебя умоляю! – вздыхаю я. – Если хочешь поделиться какой-нибудь грязной сплетней, делись короче и не тяни резину.
– Ты никогда не смотрел фильм «Жизнь втроем»? – отваживается Дэвид.
– Угу, угу, угу.
– Так вот, дело в том, что, похоже, описанная в нем ситуация очень близка Хлое, Бакстеру и Виктору.
– Уж не о Бакстере ли Пристли идет у нас речь, джентльмены? – вопрошаю я. – Неужели мы действительно говорим об этом маленьком противном педике?
– А что, он и вправду педик?
– Мы все знаем, что ты продвинутый парень, Виктор, – говорит Дэвид. – Все, что ты делаешь, круто, и полный вперед.
– Постойте-ка, постойте. – Я машу руками в воздухе. – Если вы хотя бы на одну секунду подумали, что я делю Хлою – Хлою Бирнс – с этим обсосом… я вас умоляю!
– А что, кто-то из нас заикался насчет этого, Виктор? – слышу я.
– Что?
– Никто, по-моему, не говорил, что это была твоя идея насчет Бакстера и что тебе это по кайфу.
– Как мне может быть по кайфу или нет то, чего не существует? – свирепею я.
– Да об этом уже на улице говорят.
– На какой такой улице? На какой улице живешь ты, Дэвид?
– Эээ… Ладлоу…
– Эээ… Ладлоу… – непроизвольно передразниваю его я.
– Виктор, как мы можем верить тому, что ты говоришь? – спрашивает Рик. – Ты сказал, что тебя не было на показе Кельвина, а ты там был. Теперь ты говоришь, что между вами с Хлоей и Бакстером нет ménage à trois[48], но все говорят…
– Какие еще гребаные сплетни ты слышал? – выкрикиваю я, отпихивая от лица поднесенный кем-то экспонометр. – Давай рассказывай, не бойся!
– То, что ты трахаешь Элисон Пул, – говорит Дэвид и пожимает плечами.
Я молча смотрю на него пару секунд.
– Довольно, хватит. Я даже с ней не встречаюсь.
– У тебя очень выразительно получается честное лицо, чувак!
– Ты остался в живых только потому, что с девчонками я не дерусь, – отвечаю я Дэвиду. – Кроме того, ты взялся разносить опасные слухи. Опасные для тебя. Опасные для нее. Опасные для меня. Опасные для…
– Да ладно, Виктор, трахай ты кого хочешь, – вздыхает Дэвид. – Мне-то, можно подумать, есть какое дело.
– В любом случае все, что тебя ждет в ближайшем будущем, – это место человека, который раскладывает по стеллажам в Gap дешевые свитера, – бормочу я себе под нос.
– Мои маленькие рыбки! – зовет нас Дидье. – Работать пора!
– Есть идея, – говорю я Дидье. – Может быть, покрыть лицо Дэвида какими-нибудь сухими водорослями или песком с пляжа?
– Ладно, Виктор, – отзывается Дидье из-за фотокамеры. – Я смотрю на тебя так, словно на тебе ничего нет, зайка.
– Дидье! – взывает один из близняшек. – Смотри на меня, на мне и в самом деле совсем ничего нет.
– Я смотрю на тебя так, словно на тебе ничего нет, Виктор, и тебе это нравится.
Далее следует долгая пауза, во время которой Дидье изучает близняшек, затем он внезапно приходит к какому-то решению.
– Сделайте так, чтобы мне пришлось за вами побегать.
– Эй, Дидье! – кричу я. – Ты это мне говоришь? Виктор – это я.
– Танцуйте и кричите «писька».
– Писька! – покорно бубним мы.
– Громче! – кричит Дидье.
– Писька!
– Громче!
– Писька!
– Отлично, но все еще далеко от идеала.
