– Знаю-знаю. – Лазарев улыбнулся. – Армянский коньяк, который, по легенде, пил Черчилль.
Ворон с трудом вылез из-за стола и направился к резному дубовому буфету.
– А с генетическим материалом, я думаю, проблем не будет. У меня есть связи в нескольких зарубежных университетах, я вам помогу, чем смогу.
– Но ведь «Эволюция» – строго засекреченный проект, – возразил Лазарев. – Вдруг ваши зарубежные коллеги что-то заподозрят?
– Эх, молодой человек, – старик плюхнулся за стол, поставив перед собой изящную бутыль и пару рюмок, – я при КГБ скоро уж семьдесят лет живу, и сколько меня засекречивали, не пускали, выспрашивали, вынюхивали… И ничего, всё равно я выезжал, куда мне надо было, и общался с теми, с кем хотел. А уж сейчас тем более, время вон какое настало – свобода кругом!
– Но государственную тайну пока никто не отменял.
– Да никто не узнает про вашу тайну, Серёженька. Я никому ничего не скажу! – Ворон подмигнул и поднял рюмку. – Ну, давайте, за вашу «Эволюцию»! Чтоб шла успешно!
Коньяк приятным теплом распространился по телу, учитель и ученик переместились в кресла, поближе к мерцающему камину.
– Уютно тут у вас, – заметил Лазарев. – Тихо и тепло.
– Да, тут вам не Москва с её бешеными темпами. А кстати, Серёжа, – спросил Ворон, разливая очередную порцию «Двина» по рюмкам, – не боязно вам из Москвы-то уезжать? Незнакомый город, новые сотрудники…
– Ну, во-первых, Краснолесск – это не захолустье какое-нибудь, а крупный, развитый наукоград. Во-вторых, часть команды я беру с собой из Сеченовки.
– Они тоже готовы покинуть столицу?
– Ради такого проекта – готовы! Профессора и доценты в Москве не редкость, согласитесь, а вот участие в первом в мире клонировании человека – это эксклюзив!
– О да! Тут мне крыть нечем. – Старик опять вздохнул. – Будь я помоложе, сам бы за вами следом побежал, всё бы бросил. Взяли бы вы меня, Серёжа, в свою команду?
– Конечно! – Лазарев расплылся в улыбке. – Вас, Александр Михайлович, я бы и в разведку взял!
– А кто рожать-то будет? Об этом подумали?
– Пока нет. – Сергей поставил рюмку на столик и почесал переносицу. – Этот вопрос на месте решим. Время ещё есть. Сейчас главное – найти ДНК наших гениев.
– Да сказал же я, найдём! Прямо завтра сделаю пару запросов. Буду держать вас в курсе.
– Я вам так благодарен, Александр Михайлович!
– Да бросьте, друг мой! Мне самому приятно быть хоть как-то причастным к этому проекту, пусть и неофициально.
Так, мечтая о будущем, они просидели у камина почти два часа.
На следующее утро Ворон, как и обещал, связался с несколькими своими коллегами за границей и попросил их помочь ему с поисками ДНК четверых гениев. А Лазарев начал готовиться к отъезду в Краснолесск.
2. Осень 1990 года
На работе ему оставалось только проверить, всё ли правильно упаковали и не забыли ли чего-то важного. А дома у него вещей было немного (Сергей Дмитриевич развёлся три года назад и жил один), да и из них он решил взять лишь малую часть. Он ходил по своей квартире и, складывая вещи в картонные коробки, как будто прощался со своей молодостью. Глядя на фотографию темноволосой красавицы с огромными чёрными глазами, он невольно улыбнулся: «Елена Прекрасная… Как-то ты там теперь?»
В Лену Малиновскую, за которой вечно бегали толпы поклонников, Сергей был влюблён ещё со школьных лет. Она училась в параллельном классе и заслуженно считалась чуть ли не самой красивой девчонкой во всей школе: точёные черты лица, изумительная фигурка, томный взгляд и заразительный звонкий смех покоряли многих. Но только к тридцати годам, когда Сергей уже достиг звания доцента в институте Сеченова, своенравная девушка согласилась выйти за него замуж. Медовый месяц молодожёны провели в Италии, и Елена, которая после блестящего окончания иняза свободно говорила по-итальянски, была буквально очарована этой страной.
