Петушков, меж тем, продолжал допрос.
– Полагаю, догадываетесь, как бы я огорчился, обнаружив, что «Точка зрения» продублировала тираж «Дельца». Признаться, не ожидал, что вы, господин Игнатов, проявите такую… м-м-м… халатность.
Взгляд Петушкова впился в бедолагу. Тот не знал, куда деваться и что говорить. Все было ужасно. Мало того, что позор наблюдают коллеги, но еще хуже, что начальство ставит его под подозрение.
– Максимыч… Не представляю, как это произошло…
– После совещания – жду в кабинете. Душу из тебя выну, – мрачно пообещал Петушков и отвернулся.
Присутствующие снова замерли, прикидывая, что дальше. Босс опустился в кресло и сцепил руки в замок. Глядя на пальцы, будто интереснее предмета не существовало, он сказал:
– К понедельнику нужен материал, который заменит интервью с Идальго. Есть идеи, коллеги?
Все, кроме пристыженного Игнатова, оживились. Крах одного часто оборачивается выигрышем для другого. Попасть на главную страницу – никто не откажется от такой улыбки фортуны! Кабинет загудел как улей. Каждый вспоминал, что есть в загашнике и какой вариант можно предложить.
У Жени аж под ложечкой засосало от желания блеснуть. Но во-первых, блистать нечем. Парочка сырых заготовок о рутине в Госдуме – не пройдут, и думать нечего. А «Темная сторона белых зарплат» не тянет на гвоздь программы. Знать бы заранее, сделала из коррупционного скандала настоящую бомбу. Хотя, конечно, при всем желании не получилось бы раздуть этот материал до масштабов трагедии, достойной первой полосы.
Она кусала губы и злилась на свою недальновидность. После интервью с Мирзоевым громоподобными статьями похвастаться не могла. Петушкова это, похоже, не расстраивало, но вот она переживала и жаждала новых подвигов.
Ее размышления и общие дискуссии прервал Семен Колесников.
– Максимыч, давай заварушку с вице-президентом передвинем. По объему – подходит. А злободневности добавим за выходные.
– Нет, Сеня. Вице-президент плотно и хорошо стоит там, где ему положено – на втором месте.
– Может, заменим ритейлом с шестой? – раздался голос справа.
– Или «нефтянкой»? – подхватили с торца стола. – Материал-то ядерный!
Лицо Петушкова просветлело, будто озаренное находкой. Но вместо того, чтобы обернуться к автору предложения про «нефтянку», он с надеждой уставился на Полину Мазуркевич. Та, беззвучно шевеля сухими ярко-малиновыми губами, как раз соображала, какой бы текст предложить. Застигнутая врасплох внезапным вниманием, она вопросительно подняла тонкие, прочерченные косметическим карандашом брови.
– У нас готова публикация по «нефтяному соглашению»? – Петушков даже повеселел.
При этих словах Женя обратилась в слух, а ее сердце учащенно забилось. Эта тема волновала ее больше всего на свете. Но на Мазуркевич вопрос произвел другое впечатление. Нарисованные брови-ниточки сердито упали вниз, а морщинистое лицо стало сдержанно-чопорным.
– Коля, не хуже меня знаешь, без интервью с Гречишниковым статья ломаного гроша не стоит.
– Да, но она в каком состоянии?
– Слушай, обещала материал через две недели. Наш бесценный министр не общается с прессой. И так задействовала все связи. Рассчитываю на встречу с ним в среду. К понедельнику – исключено. Я не бог, в конце концов!
Петушков и правда знал: глава Минэнерго Павел Гречишников чурается корреспондентов. Достать из первых уст комментарии по «нефтяному соглашению» – заветная мечта. То, что Полина должна побеседовать с ним – равносильно чуду. Но после провала с Идальго чудо требуется не через две недели, а немедленно. Нервы и так на пределе, пар из ушей валит, а мадам Мазуркевич позволяет себе раздражительный тон и передергивание плечами. В общем, Петушков опять рассвирепел.
