Они начинают быстро приближаться к тебе. В какой-то момент даже кажется, что ты паникуешь, но… тебя не существует! И ты спокойно смотришь, как звезды каждое мгновение преодолевают миллионы световых лет, только чтобы до тебя добраться. Когда они уже совсем близко, ты видишь, что это не только звезды, и не только глаза. Миллионы трупов. Плавают в пустоте. Приближаются к тебе. Мертвые, разложившиеся, со светящимися в темноте глазами. Все смотрят на тебя. Бледная кожа, словно сперва небрежно натянута на черепа с идеально заточенными висками и скулами, а только потом небрежно изрезана на длинные неровные лоскуты. Целые куски мяса, почти полностью оторванные от тела, но все еще на каких-то очень крепких жилах частично крепились к костям, плывут и колышутся на несуществующем течении. Руки, в основном голые кости с редкими кусками сгнившей плоти, давно лишенной крови, безжизненно болтаются в какой-то невесомости. Сквозь сгнившие остатки тряпья, что когда-то было одеждой, виднеются голые ребра, сквозь которые можно было увидеть распухшие от воды легкие или, что еще хуже, горящие глаза следующего в очереди желающих тебя убить. Многие мертвецы были разодраны в клочья. У многих вовсе отсутствовали конечности и части тела, или большая часть тел. Но ничего! Ничего не мешало им желать моей смерти. И я был беззащитен перед ними, но не боялся умереть. Смерть для тебя безразлична.
Ты не можешь отвернуться от всего этого ужаса. О, нет! Этого делать нельзя. Мертвецы желают, чтобы ты видел, как ты должен умереть, как тебя убивают, как утаскивают вниз и тысячи трупов на части разрывают твое тело, чтобы после ты стал одним из них. Ты должен видеть, кто тебя убивает, что тебя убивает. Сердце от ужаса выскочило бы из груди, если хотя бы на мгновение ты смог бы почувствовать хоть что-нибудь, но покойники этого не хотят. Они хотят, чтобы все твое внимание принадлежало только им. Нет времени что-либо чувствовать, а тем более бояться. Они давно владеют тобой, ты стоишь здесь, перед ними не первый год, не первое десятилетие. Опомнись! Ты сам уже превратился в живого мертвеца! Руки высохли, кости виднеются сквозь кожу. Но все же ты еще не мертв! Очнись! У тебя еще есть возможность убежать. Так беги же! Чего ты стоишь? Ты можешь мне ответить? Они так близко, что вы вот-вот столкнетесь лбами. Мертвый смрад заполняет легкие. Время остановилось. Секунды – десятилетия. Минуты – тысячелетия. Иногда приходит осознания, что мышцы твои атрофировались, пришли совершенно в негодное состояние. Нечеловеческое. Держишься изо всех сил, что в руках осталось немного, но усталость не может копиться бесконечно. Ты скоро упадешь и тогда-то ты окончательно перестанешь существовать. Твоя оболочка лопнет. Как только руки подведут тебя, ты окажешься во власти тех, кто эту изначально бессмысленную битву уже давно проиграл. Время пришло! Или, если говорить точнее, оно закончилось… и для тебя… и для меня. Когда-то мы с тобой были единым целым. И ты, или я, падаешь или падаю… падаем прямо в воду… прямо к мертвецам. Глаза-звезды приобретают синее сияние и все обращены только к тебе.
Словно это ты – Бог, тысячи мертвых глаз смотрят на тебя.
Где-то внутри меня так и не дойдя до горла застрял напененный страхом и ужасом крик. Он отчаянно рвался наружу, но остановился где-то внутри так и не выйдя наружу. Сон ушел, наполовину растворился в первых лучах утреннего солнца, пробивавшегося сквозь дыру в стене, которую мы почему-то называли окном, и слабо освещая мою крохотную комнатку. Она больше походила на грязную коморку, в которой должны храниться швабры вместо меня. Впрочем, они здесь и хранились, и если бы не моя кровать, под которой швабры и лежали, то зашедшему сюда могло показаться будто бы меня заперли здесь, как какое-нибудь дикое животное, желая скрыть от посторонних глаз. Наверное, сейчас, перепугавшись своего сна, именно на такое, в смысле дикое, животное я и был похож. Выпученные глаза и грязные спутанные ото сна волосы, которые давно уже была пора подстричь. Прибавьте ко всему немного опухшее лицо, и вы действительно задумаетесь над тем не покинул ли меня разум, не дикий ли я… Маленький крысеныш в своей уютной норке. Напуганный и голодный.
