– Погоди. – Нина мягко отстранилась. – Дай хоть смыть «боевую раскраску».
– Ладно, – согласился Никита. – Я пока загоню машину в гараж.
Он успел не только поставить машину в гараж, но и принять душ в темпе блиц. Нина ждала его. Как и прошлой ночью, она не оказала сопротивления. Он медленно, одну за другой, расстегивал пуговицы льняного платьица и прокладывал дорожку поцелуев вслед за своими пальцами. Когда платье белым коконом упало на пол, Никита расстегнул застежку ненужного ей лифчика и спустил с плеч бретельки. Он дал себе слово, что на этот раз не будет торопиться и все сделает правильно. Но Нина спутала все его планы. Она опять обхватила его ногами, зацепила и повела за собой. Ему пришлось подчиниться, и он погрузился в нее. Она оседлала его, ее сильные бедра двигались, словно перемалывая его. Это было восхитительно… и страшно.
– В этом танце веду я, – прошептал Никита.
– Нет, я.
– Но почему?
– Мне нравится упрощенный секс, – ответила Нина как ни в чем не бывало.
Она довела его до оргазма, а потом, как и прошлой ночью, он почувствовал, что пора уходить. Лежа рядом с ней, тихонько проводя ладонью по нежным изгибам ее тела, Никита шепнул:
– Позволь мне остаться.
– Нет… – Нина повернулась к нему лицом. – Пожалуйста, не обижайся, но мне будет лучше одной. Иначе я не усну.
– Но почему? – повторил он.
– Это трудно объяснить… И долго… И не хочется… Я устала. Ну, поверь, все было чудесно.
– Скажи еще, что ты мне благодарна, – невесело пошутил Никита.
– Мы завтра поговорим. Приходи, я угощу тебя завтраком. Если тебе не надоела яичница.
– Завтра я буду учить тебя плавать.
– Посмотрим…
Он поцеловал ее, поднялся и ушел. Вчерашней ярости и обиды не было. Но его одолевали вопросы. Почему она так хладнокровна? Большинство женщин, которых он знал, обязательно привносили в интимные отношения какие-то чувства. Привязанность, ревность, любопытство, тщеславие, иногда даже любовь или то, что они принимали за любовь. Все они требовали каких-то обязательств. А Нина занималась сексом чисто по-мужски: без сантиментов, без любви, лишь бы получить удовольствие.
Вот только… она не получала удовольствия, хоть и уверяла, что ей хорошо и что больше ей ничего не нужно. Но днем она не производила впечатления хладнокровно-циничной особы. Никита вспомнил, как она бросилась в воду за псом, как увлеченно танцевала, как слушала его рассказы о море, как спорила с ним… Загадочная женщина. Сфинкс.
Он поклялся, что разгадает ее тайну. Чего бы ему это ни стоило.
Утро выдалось пасмурное, стал накрапывать дождь.
– По-моему, пляж накрылся, – заметил Никита, когда Нина покормила его завтраком. – Зато сегодня как раз удачный день, чтобы посмотреть кино. А потом съездим на рынок.
Нина сказала, что у нее еще есть рыба, но Никита заявил, что хочет мяса с кровью.
– Ладно, – согласилась она, – сделаю тебе бифштекс по-суворовски. Только погоди, мне еще надо вычесать Кузю.
Никита остался понаблюдать. Кузя стоял смирно и переносил операцию стоически.
– А ему не больно? – не выдержал Никита.
– Нет, не больно. Померанских шпицев полагается вычесывать каждый день, – ответила Нина.
Он заметил, что она складывает очесы в полиэтиленовый пакет, и, когда экзекуция была завершена, предложил пойти выбросить его в мусоросборник.
– Выбрасывать Кузину шерсть?! – возмутилась Нина. – Да ты с ума сошел! Я из нее вяжу. У меня все друзья и знакомые, можно сказать, одеты в Кузю. Собачья шерсть очень теплая. И от ревматизма помогает.
