– Такое уже было… Что со мной? – в ответ на его слова разгорелась одна из трех свечей, вызывая восковые слезы, и те опять потекли, горячие, тяжелые. Азраил замахнулся на огонь – пламя стало тускнеть, скомкалось в белесый дым. Теперь горели только две свечи, мгновенно разделив оставшуюся темноту своей потухшей соплеменницы. Азраил открыл верхний ящик стола, бросив в него письмо, туда же полетел и острый ножичек. – Радуетесь? – Азраил с укором смотрел на две оставшиеся свечи. – Ненавижу трепетных. Сгорят в полминуты, и приговор-то толком не прочтешь, – он зло улыбнулся. – Радуйтесь, спокойные, равнодушные: ваша власть! Пережили бы мою свечу, да затушил вовремя. От огарков ваших траурных теперь зажгу ее, слышите?
В ответ – треск, тихий, пронзительный. В коридоре задрожала лампочка, вспыхнул электрический свет. Азраил сорвался с места, с остервенением раздернул плотные шторы, за которыми была глубокая ночь, и вышел из комнаты со свечами в обеих руках.
* * *
Ночная улица таила в себе неразгаданные тайны. Найт любил их.
Илвис ненавидел с тех пор, как ослеп. Ночь отягощала вдвойне. Джексон вдыхал сумрачный воздух с животным свистом, не делая особых различий между ненавистью и привязанностями. По дороге затрещал мотоцикл. Джексон беспокойно заворчал.
– Рядом, Джексон, рядом. – Илвис не испытывал страха, только неудобство от слепоты.
– Поздно. Для прогулок… – Найт сбавил скорость и поравнялся с Илвисом. – Я звонил. Тебе. – Неуклюжая, прерывистая речь наталкивала слова друг на друга, и те спотыкались и падали, с трудом удерживая смысл.
– О, – Илвис покачал головой. – Не стоило беспокоиться. Мне не спалось, и мы с Джексоном решили выйти подышать.
Большая собака, подтверждая слова хозяина, радостно залаяла.
– Может, подвезти? – сам себя спросил Найт. В глаза он смотреть не любил. Не конкретно в глаза Илвиса, а в любые человеческие глаза, и потому создавалось впечатление, что он задает вопросы сам себе.
– Еще несколько шагов, – попросил Илвис. – И, знаешь, она уехала, – вдруг сказал он.
Найта перемена темы не удивила, к тому же он сразу понял, о ком речь:
– Вернется?
– Обещала через полгода. – Илвис вздохнул. – «Моя работа требует глубокого погружения», – произнес он на высоких нотах, предполагая женский голос. – Так что будем скучать вместе.
Найт на это ничего не ответил, аккуратно подсадил Илвиса на мотоцикл, и они плавно заскользили по ночному пространству. Джексон, привыкший к таким прогулкам, бежал рядом, оглашая сонные улицы бодрым лаем.
* * *
Гордас поднял голову с плеча Хэпи:
– Где это мы? – спросил он с любопытством.
– Ну, судя по католическому собору… – Хэпи огляделся. Они шли по мрачной безлюдной дороге. Раннее утро золотило стены разрушенных домов.
– Где? – Испугался Гордас.
– Надо полагать, не так далеко от реальности, – съязвил Хэпи. – Улица святого Эндимиона, – с монотонностью картографа добавил он.
– У-у, куда мы забрели… – поежился Квентин.
– Тихо. – Хэпи прислушался. – Слышите, вроде орган играет? – спросил он настороженно.
Квентин приоткрыл голубые глаза:
– Я ничего не слышу.
– Собор закрыт, заброшен, – резко отреагировал Гордас. – Это ветер гуляет по трубам.
– Зачем ты нас сюда завел? Ты что, ничего не знаешь об этой улице? – пьяным голосом возмутился Квентин.
– Закрыт… – Хэпи был трезв, но явно слышал звуки органа.
– Глупости, – отрезал Гордас. – Только такие, как ты, Квентин, верят всем этим бредням.
