Глициния - страница 19

Получается, у Блайт был только дорожный сундук, и она сразу разгадала план Ариса выжить ее отсюда. Чтобы девушка расторгла их брак и положила конец клятве, которую дала, защищая Сигну. Он практически выставлял ее за дверь, и, будь она менее упрямой, у нее, возможно, хватило бы ума уйти.

– Ты бы определенно обрадовался, правда? – негодовала Блайт, глядя на комнату, стены которой устало застонали в ответ.

Арису придется приложить больше усилий, потому что немного холода и неустроенности не смогут ее сломить.

Блайт распахнула крышку сундука и порылась в нем, чтобы достать самые теплые вещи – разнообразные шерстяные платья и пальто, которых она подготовила несколько штук. Они были в тысячу раз практичнее и бесконечно теплее свадебного наряда, который еще нужно было снять.

Девушка перевела дыхание, а затем наклонилась над столом, прижавшись щекой к дереву, и потянула за шнурки корсета кончиками пальцев в отчаянной попытке освободиться. Потребовалось по меньшей мере двадцать минут усилий с разных сторон, прежде чем ей удалось ослабить оставшиеся завязки, и Блайт вздохнула с облегчением, выпутавшись из тафты, отбросив ее в сторону и поспешно натянув шерстяную накидку, пальто тяжелее ее самой, варежки и новую пару сухих домашних тапочек. Только тогда она смогла подавить нарастающее напряжение и обратить внимание на тот факт, что ее комната, по крайней мере, находилась не рядом с покоями мужа.

У Ариса, вероятно, была самая теплая комната во дворце, украшенная позолоченными обоями, такими плюшевыми коврами, что в них утопали стопы, и дюжиной зеркал и собственных портретов. Вероятно, там были прекрасные шторы, защищающие от солнца, и кровать, мягкая, как облако. Вот ублюдок.

Блайт подошла к очагу и целых полчаса возилась с огнивом, снимая перчатки и снова натягивая их, когда пальцы слишком немели, чтобы как следует держать инструмент. Девушка попыталась вспомнить, как ее прежняя горничная, Элейн, разводила огонь. Блайт ударила сталью по кремню, но, даже испугавшись высекаемых искр, заставила себя повторить попытку. Однако, поняв, что она понятия не имеет, что делать с этими искрами дальше, Блайт в конце концов оставила это бесполезное занятие и решила, что пришло время попытать счастья в другом месте, потому что она не только замерзла, но и проголодалась.

Девушка приоткрыла дверь в коридор и высунулась наружу. Моргнула раз, другой и, убедившись, что стены вокруг нее не меняются, шагнула вперед.

– Арис? – Блайт приложила руку к стене, поскольку однажды слышала, что это верный способ выбраться из лабиринта, чем сейчас и казалась Вистерия. – Не знаю, как это устроено у тебя, но мне нужна пища, чтобы поддерживать свое существование, и я уверена, что мой урчащий желудок слышно на другом конце города.

Во дворце воцарилась тишина, и у Блайт мурашки побежали по коже, когда она зашагала по коридору. На пути попадались новые двери, все одинаковые, за исключением ручек. Одни были из латуни, другие из железа. Некоторые были выполнены в форме птиц, а другие – в виде маленькой лисьей головы. Оглянувшись, она заметила, что ручка ее покоев была деревянной и украшена довольно уродливой головой дикого кабана, которой раньше там не было. Он казался почти живым, когда она смотрела в его жуткие медные глаза и на клыки, до которых ей приходилось дотрагиваться, чтобы взяться за рукоять. Казалось, кабан был готов в любой момент вонзить в нее зубы. Единственным утешением служило то, что она точно не перепутает свою комнату ни с какой другой.