Девушка пошла дальше по коридору, прижимая руку к животу. Она не преувеличивала свое чувство голода. Ее живот урчал достаточно громко, чтобы разбудить кого угодно. Из-за стресса Блайт не смогла поесть накануне вечером, и у нее почти не было возможности перекусить во время приема. Она ужасно проголодалась, и, пожалуй, не любила это ощущение больше всего на свете.
Не считая Ариса.
Блайт намеревалась спуститься вниз и поискать кухню, но прежде, чем взялась за перила, заметила тусклое мерцание свечи над головой. И не одной, а всех сразу. Словно кто-то украл их свет, потому что они не отбрасывали на пол обычного отблеска. Вместо этого пламя устремилось к лестнице, ведущей к бальному залу. Хотя это место сильно изменилось после ее первого посещения, Блайт все равно узнала помещение. Там, вверх по лестнице и дальше по коридору, она впервые встретила Ариса. И когда впереди забрезжил свет, освещая ей путь, у нее возникло ощущение, что она должна следовать за ним.
Блайт поспешила наверх, минуя плоские железные двери некогда позолоченного бального зала, утопающего в янтаре. Она шла за светом, который засиял ярче, когда привел ее к знакомому портрету – единственному, который остался висеть, и, честно говоря, последнему источнику красок во дворце.
Портрет Жизни остался нетронутым, точно таким, каким был в тот день, когда Блайт впервые его увидела. И все же при взгляде на него сейчас ее охватили совершенно другие чувства, потому что Блайт узнала в этой женщине ту, кем стала сама – жену своего мужа. Ту, которую он по-настоящему любил и так упорно пытался вернуть.
Блайт в нерешительности остановилась под возвышающимся портретом. Он представлял собой странное зрелище – красивое, но пугающее. Женщина стояла в водяном тумане, окруженная лисами, которые выглядывали из-под папоротников, их глаза отливали золотом в падавшем на портрет свете. Однако глаза Жизни были закрыты.
Блайт подошла на шаг ближе, изучая черты ее лица, нежность тонких пальцев, обхвативших ручку чаши. Она изучала каждую деталь этой женщины в поисках каких-либо признаков того, что она может быть Сигной, но не находила никакого сходства. Прищурившись, Блайт заметила, что по центру полотна шел длинный шов, который был едва заметен невооруженным глазом. И, присмотревшись, обнаружила, что это вовсе не шов, а край двери. Не медля ни секунды, она взялась за маленькую ручку, скрытую среди папоротников. Но прежде, чем успела повернуть ее, дверь распахнулась.
Блайт отшатнулась, едва успев уклониться от деревянного полотна. Мрачное присутствие Ариса заполнило коридор, когда он возник на пороге, скрестив руки на груди. Хотя его тело закрывало большую часть комнаты, Блайт удалось мельком увидеть яркий гобелен у себя над головой. Кажется, там было что-то еще. Гигантские красочные творения перемещались по веревкам, которые тянулись под потолком. Она смотрела мимо Ариса, пытаясь разглядеть их получше, но он вышел и закрыл за собой дверь.
– Ты здесь работаешь? – Блайт подошла ближе. – Чем ты занимаешься? – В ней росло глубокое любопытство, хотя, судя по надменно поджатым губам Ариса, он не собирался делиться подробностями.
– Сюда нельзя заходить, – последовал холодный, как лед, ответ. – У тебя есть собственные апартаменты. Возвращайся туда.
Блайт издала глубокий вздох, который вырвался откуда-то из глубины легких, не скрывая своего негодования.
