– Вычислите источник, – произнёс Хагал, и голос его эхом ударил в металлические стенки. – Полный сетевой анализ.
Дежурный замешкался: – Трафик слишком хаотичен.
– Найдите след, – повторил Хагал. Затем холодно добавил: – Или найдите того, кто найдёт.
Когда он остался один, экран вывел статусы Южного сектора. Все зоны – зелёные. Система идеальна.
______
Вечером Лира сидела на краю платформы, где когда-то тормозили экспрессы. Холодный воздух продувал тоннель, от которого отблески лампы разлетались в разные стороны и отражались на стенах тоскливым оранжевым огнём. Демьян устроился рядом, и просматривал сообщения системы в планшете.
– Точку “Лас Вегас” заморозили, – сказал он. – она не восстановлена, стоит вопрос о демонтаже.
_____
В полночь над Южным сектором падал тихий дождь. Камеры наблюдения фиксировали блики мокрого асфальта, медленно пульсирующие рекламы, смех прохожих – всё вокруг “дышало” спокойствием и умиротворением. В лаборатории Global сервера напевали свою мелодию которую может издавать только холодный металл, а на поверхности, в тени развалин, Лира записывала в планшет новую заметку: «вариант взлома».
Ее рука дрожала от усталости. Она отключила планшет и прислонилась к стене. За бетонной перегородкой спало около сотни бесчиповых людей, которые ещё могли тревожно вздрагивать во сне.
Лира прикоснулась к карману, где лежал новый чип. Он согревал ее кожу. У них осталось тридцать восемь дней. Таймер контролировал время до старта, секунда за секундой, он приближался к намеченной цели. Им нужно попасть внутрь кода до того, как импульс охватит не только Южный кластер, но и всё остальное человечество.
Она закрыла глаза и впервые за долгое время позволила себе забыться глубоким сном.
Прошло несколько часов. Киара вдохнула сырой, жестяной воздух. Теперь, когда пыль осела, её фигура в грубой куртке и забрызганных ботинках уже не казалась тенью. Ее лицо, на первый взгляд было неприметным – но это было только на первый взгляд. Высокие скулы, широкие губы были сжаты в тонкую напряженную линию. Тёмные длинные волнистые волосы были стянуты в тугой пучок, который скрывал всю красоту ее роскошных локонов. Но больше всего в ее внешности поражали глаза, они были цвета разбушевавшегося океана, в них скрывалась ее магнетическая притягательность. Красота в ней была как яркий и непокорный огонь, который притягивает взгляд.
Но Киара во время боя становилась другой. Ее облик искажала ярость и решимость.
Утро было соткано из хрупких нитей обыденности. Пар, с травяным отваром из ромашки, мяты и еще какого то горьковатого вкуса, лениво вился над глиняной кружкой. В воздухе витал запах выветрившегося лавандового масла, которым мама каждый день пыталась прогнать въедливый дух сырости, вечно плачущий из трещин в стенах их каморки. Киаре было восемь лет. Она прижалась к маминому боку, вдыхая этот знакомый и успокаивающий запах, переплетенный с ароматом свежеиспеченного хлеба. Мамины пальцы, шершавые от тяжелой работы, перебирали ее тонкие волосы.
Но этом воздухе висело какое то тяжелое предчувствие. Птицы, обычно оглушительно щебетавшие за окном, сегодня молчали. Киара подняла глаза и увидела, как за запотевшим стеклом, высоко в серо-желтом небе, зависли дроны. Не обычные патрульные, а угловатые, с незнакомыми кроваво-черными значками на корпусах. И в тот же миг раздались ужасные взрывы. Стекла в окнах выбило ударной волной и они рассыпались на миллионы осколков. В этот момент энергосеть выключило, как будто кто-то перерезал пуповину города.
