Глобальная синхронизация - страница 11

Мамины руки вдруг схватили ее, сжав ее плечи не нежно, а крепко практически до боли. В полумраке Киара увидела ее лицо, оно было бледным, но предельно собранное. Ее глаза – огромные, полные ужаса, заставили ее сердце сжаться в ледяной комок.

– Запомни, Ки. – Голос мамы был спокоен, но под этим спокойствием она едва прикрывала бушевавшую внутри бурю. Киара чувствовала ее дрожь, передававшуюся через пальцы. – Если нас разлучат… – Мама сделала глубокий вдох, ее взгляд впился в дочь, пытаясь впечатать слова прямо в душу. – Беги. Прямо сейчас к южному входу старого метрополитена. Там будет безопасно. Там… там тебя не найдут. Слышишь? К южному входу старого метрополитена!

Грохот был где-то совсем близко. Вокруг раздавались крики, переплетающийся со звоном бьющегося стекла. Дверь их каморки вырвало порывом ветра, ворвавшегося с улицы, пахнущего гарью и пылью. Мамины руки оттолкнули Киару в угол. Кто-то схватил ее за плечо, потащил в толпу мечущихся теней в полумраке коридора.

– МА…– в горле застрял ее крик. Отчаянный. И ответ – только взгляд, последний и предупреждающий взгляд чтобы она замолчала. Взгляд полный такой любви и такого ужаса, он навсегда врезался в ее память. Потом – толпа поглотила маму.

Киара бежала не помня себя, спотыкаясь о разбросанный хлам, ее толкали и сбивали с ног, она поднималась и бежала дальше. Южный вход старого метрополитена, Мама сказала, что там безопасно! Ее маленькие ноги несли ее сквозь хаос, мимо искаженных страхом лиц, мимо рушащихся карнизов, под вой сирен и далекие хлопки, от которых содрогалась земля. Южный вход старого метрополитена, к которому она добежала задыхаясь, с разбитыми коленями и с лицом, мокрым от слез и пота. И увидела… Гору дымящихся обломков. Глыбы разломанного кирпича вперемешку с расплавленным пластиком, искореженная арматура, горький и едкий дым, который застилал глаза и оседал в легких. Безопасность? Найдут? Где?! Она стояла и смотрела по сторонам на этот хаос, маленькая и потерянная, среди всего этого апокалипсиса… Она кричала надрывая горло, звала маму, звала помощь… Звала хоть кого нибудь… Но ее голос был ничтожной песчинкой в чудовищном хоре сирен, взрывов и руин. Чужие люди, такие же испуганные, бежали мимо, хватая детей, стариков, таща узлы прочь отсюда. От смерти, которая уже настигла вход в метрополитен и ползла дальше.

Годы-призраки практически стерлись из памяти, как старая фреска под дождем, оставив лишь легкие силуэты. Ледяное дыхание вентиляционных шахт, где она спала, прижавшись к теплу трубы. Тошнотворная сладость подгнивших фруктов из мусорного контейнера за рестораном; соленый привкус украденной колбасной обрезки. Звериный оскал старших беспризорников, деливших территорию; зловещий жужжащий звук полицейского дрона, прочесывающего район. Вечный бег по крышам, дворам, и канализационным тоннелям, только чтобы не попасть в поле зрения.

А как же сиротские центры? Для них она была призраком. О ней нигде не было записей о ее рождении, она не имела цифрового следа. Ее не чипировали потому, что она не существовала в системе.

Она научилась обманывать таких же как она –уличных детей. Которые были голодные и злые. Их было легче научить бояться. Страх для нее, стал валютой выживания. Она стала маленьким, быстрым и безжалостным хищником в каменных джунглях.

К двенадцати годам карта города была выжжена в ее мозгу маршрутами выживания: она знала где переждать ночной обход дронов, с кем можно делить вентиляционную шахту на пару ночей, кого обходить десятой дорогой. Перед ней стояла задача остаться в живых любой ценой.