Из неё он узнал, что дом на Нибиру не настоящий, а настоящий находится для всякого нибирийца в небе. Узнал легенду о крови. Прочёл о странных нибирийцах, которые были готовы приносить в жертву своих сыновей непонятно ради чего. Там был и рассказ о знаменитой красавице, в честь которой назвали сбежавший звездолёт.
Кто она?
Она или мстит или хочет кого-то выручить, или ни то, ни другое.
Зная её так давно и так мало, теперь он мог оперировать только несколькими, ничего не говорящими предположениями.
Шанни не стала брать себе печенье. Под шумок она уклонилась, а её никто не спросил. Даже забавно, что Билл упустил это.
Даже обидно
Она бы запросто придумала любое предсказание в любом стиле в любых обстоятельствах.
Намёк на её жестокость заключался в её глазах – они были синие и холодные.
Ветер веет, где хочет.
Билл всё же потащился за командиром. Повторение нигилистического иероглифа результатов не давало. Потоптавшись перед дверью, он робко поскрёб неотзывчивую поверхность.
Ответом было молчание. Билл стукнул покрепче, и нагрубил двери:
– А ну, открыл.
И, в самом деле, дверь открылась, и тут же две крепкие, как рекомендуемый сон, но не столь же ласковые руки кормчего и кравчего, ухватили Билла за ворот и втащили в рубку.
– Ты что же это. – Встряхиванье. – Бунт?
Билл был отпущен и мыкнул просительно:
– Асушка.
– Сказал – нет.
Ас приблизил острый нос к носу Билла и прошипел:
– Ты соображаешь? Надрызгаться втихаря в первую же ночь…
– Но мы же всё продумали. Она уходит спатеньки, а мы культурнейше… и утром свежие встаём. Не дыша.
Ас сел.
– Билл, поверь, я ведь тоже нибириец.
Билл этим не удовлетворился.
– Так в чём же тут собака?
– А если кто узнает?
Такое, прямо скажем, малопонятное и малодушное объяснение ввергло Билла в изумление, выразившееся в глупом смехе.
– Кто, позволь? Иные формы жизни?
Ас смолчал.
– Ты же вытащил все штучки?
Тихо:
– А если не все?
– Вздор. И… ну, допустим, и что же – нас вернут обратно?
– Билл, не стоит рисковать. И, между прочим, есть элементарные правила…
(– Ты уже говорил.)
– Леди не в восторге от того, что останется бодрствовать одна на корабле, отданном на волю мрака, в то время как командир и балласт пребывают в изменённом состоянии психики, в науке известном под названием бревно.
– Она не узнает.
Ас вскипел.
– Вы бы поскромнее себя вели! Это всё из-за вас. Не могли сдержаться, начали перемигиваться четырьмя глазами с самого начала ужина. Вот она и вычислила.
Билл обиделся всерьёз.
– Так значит, это мы с Энком виноваты, что это милое нежное вино будет щекотать наши утомлённые нервы? Тьфу, оно у меня вот тут стоит.
Ас пробормотал:
– У меня тоже.
– Глотнуть свободы охота.
Ас что-то вякнул и усиленно занялся трёхмеркой.
Билл приободрился. Покаяние командира навело его на мысль, что капля точит иные материалы и т. д. Он решил пока оставить начальника в покое и дождаться, когда естественные потребности возобладают над волей, мужеством и чувством долга.
– Ну. – Глубокомысленно. – Должно быть, ты прав.
Ас подозрительно глянул и вернулся к трёхмерке. Билл вспомнил о небесной авантюристке.
– Как это она из-за угла выскочила…
Сейчас океан вокруг был полон мира и покоя. Мерцали большие звёзды. Билл принялся гулять по рубке.
– А это что?
– А ну, положь.
– Судовая роль. – Прочитал Билл и, перевернул толстую тетрадку, похожую на классный журнал.
– Ты заполнил?
Ас мельком глянул:
– Само собой.
