– А у нас считают безумцами тех, кто разговаривает со зверями и птицами, – расхохоталась женщина. – Так что, пойдёшь со мной?
– Не знаю, – покачал головой Медведь. – Но ты можешь остаться до окончания снегопада.
Женщина осталась намного дольше.
Закончился один снегопад, за ним пришёл другой, снег лёг ровным ковром во всем лесу. Для охотника наступило ленивое время. Он чинил силки и мастерил новые ловушки. Чистил меч и натирал арбалет, оружие в схрон не убирал, опасаясь новых гостей, невзирая на заверения Ирве о том, что больше никто не придёт. Предателя лиса он давно простил и, как и прежде, подолгу гулял с ним и вороном по заснеженному лесу, пока женщина хлопотала в землянке.
Но вскоре ему пришлось отлучиться на неделю: уйти в Ясную выменять заготовленные шкуры на съестные припасы. Медлить больше было нельзя, близилась ярмарка по случаю зимнего солнцестояния.
В деревне, по заведенному для себя порядку, Медведь сначала купил огромную голову сыра и с аппетитом съел добрую четверть вприкуску со свежей лепешкой. Ему очень не хватало в отшельничестве творога, сыра и сливок – всего того, что на родине делала из овечьего молока его мать. Оставшуюся часть он аккуратно завернул в чистую тряпицу и убрал в заплечный мешок, надеясь растянуть удовольствие как можно дольше.
После охотник наведался в известный ему весёлый трактир к сговорчивым женщинам. Сжимая белые бёдра и тяжёлые груди, он совсем некстати вспоминал звон браслетов на тонких мускулистых руках и шелест шёлкового платья. Ирве из видения, так непохожая на гостью в землянке, стала для него прекрасным недостижимым образом, который он мучительно воссоздавал в памяти едва ли не каждую ночь. И забыться в объятиях девушек из трактира не получилось.
Но, по крайней мере, плотские вопросы были разрешены. Медведь занялся делами и удачно сбыл меха и шкуры знакомому торговцу за хорошую цену. Народ все прибывал в деревню, в гостиницах становилось тесно. Охотник, может, и двинулся бы в обратный путь сразу после того, как продал товар, но он не любил выходить в сумерки, предпочитая ночевать под крышей, а не в снегу. Так что он отсыпал трактирщику монет и отправился вверх по лестнице, но его неожиданно остановил высокий светловолосый юноша лет двадцати.
– Добрый охотник, – вежливо обратился он к нему. – Не уступишь ли моей спутнице свою постель? В деревне совсем не осталось свободных мест на постоялых дворах. Ты, как я вижу, человек бывалый, крепкий, привыкший к простым условиям, а моя спутница не готова к таким испытаниям. Я заплачу двойную цену, – поспешно добавил молодой человек, заметив сомнение на лице Медведя.
– Мне завтра отправляться в дальний путь, я хочу хорошо выспаться, – ворчливо ответил охотник.
– Тройную цену, – незнакомец был настойчив и вынул из-за пазухи небольшой, но туго набитый кошелек. Из-за его спины выглянула упомянутая спутница, закутанная в теплый плащ, и опустила капюшон, ранее скрывавший ее лицо.
Девушка была настоящей красавицей, отметил Медведь. Высокая, статная, с длинной косой и светлыми глазами. Она приблизилась к охотнику и твердо произнесла.
– Благодарю тебя, добрый человек, не беспокойся, мы найдем другое место, – и потянула молодого человека за рукав.
Но Медведь уже схватил кошелек, который все еще протягивал незнакомец, и кивком указал наверх:
– Идите за мной.
В тесной комнатушке едва нашлось место, чтобы разместиться всем троим, но охотник великодушно простил новоиспеченным соседям увеличение их количества. В уме он уже прикидывал, что по весне потратит полученные деньги на новый кожаный жилет и пояс.
