– Ну и прекрасно. – Она коснулась его горячей щеки.
Вадим почувствовал приятную прохладу ладони. Он захотел сильнее прижать эту ладонь, но Марго отстранилась.
– Решено. А теперь иди спать, – сказала она устало.
Вадим встал и молча вышел.
Голова разрывалась от будоражащих мозг мыслей, но как только Вадим коснулся подушки, то сразу же провалился в сон.
Марго ещё долго сидела при свече.
За окном бесновался ветер. Он то плакал, то ревел, то стонал. Когда фитиль стал потрескивать, хозяйка богато-обставленной квартиры очнулась. Со свечой в руках она подошла к портрету на стене и посмотрела в глаза Серафима.
Глава 4
– Правильно, дочь, завязывай-ка ты с этими «Огнями» и начинай заниматься настоящим делом. Своим делом, – сказал Павел Николаевич Вяземский.
– Да я и так последние смены отрабатываю и ухожу, – ответила Жанна. – Не представляешь, как мне там всё опротивело. Не ресторан, а какой-то змеюшник.
– Точно подмечено. А что ты хочешь, это, наверное, единственное заведение в городе, где сохранились ещё «совдеповские» порядки. То-то народ к вам не ходит.
Так в том то и дело, что не ходит. Но даже тех, которые заглядывают, нагло обсчитывают и обвешивают. Это целая система, чёртовое колесо, которое крутится с незапамятных времён и остановить его невозможно.
– Моя, хорошая, – Вяземский погладил дочь по голове – ты пыталась бороться с чёртовым колесом?
– Пап, не смейся! Я серьёзно. Да попыталась. – И натолкнулась на стену непонимания и ненависти? – Вяземский не мог с дочерью серьёзно разговаривать. Ему до сих пор казалось, что перед ним не девушка двадцати трёх лет и администратор некогда лучшего ресторана в городе, а та маленькая Жанна, сидевшая не так давно у него на коленях.
– Натолкнулась. На меня посмотрели, как на инопланетянку. Я прекрасно понимаю, что я просто им мешаю. Я слишком честная, правильная, короче, не для этой работы. Да и опыта жизненного у меня маловато для их махинаций… Мне так и намекнули.
– Это кто же?
– Да какая разница. Я бы и сама в этом змеюшнике не задержалась. Нет никакого желания там появляться.
– Ты смотри, если кто тебя обидел, так и скажи.
– Пап, ну кто меня там может обидеть. Я же не дурочка. Я всё прекрасно понимаю. Я со своими принципами пришлась не ко двору – вот и всё.
– Да к чёрту эти «Огни». – Вяземский налил себе чаю.
– Вот именно, к чёрту эти ваши разговоры. Давай-те пирог есть. Жанночка, наливай чай, Паша, бери нож. – Анна Семёновна Вяземская принесла и поставила на стол большой поднос с рыбным пирогом.
Вяземский взял нож и, шутя, нацелился на пирог.
– Мам, как вкусно пахнет и с корочкой по краям, как я люблю.
– Жанночка, только не обожгись, – предупредила мать.
– Да и по поводу «Огней», выкинь все мысли, – Павел Николаевич посмотрел на дочь, – у тебя будет своё дело. Опыта ты набралась, теперь сама сможешь. – Вяземский нарезал пирог и выбрал для Жанны самый большой кусок.
– Ты опять? – Жанна укоризненно посмотрела на отца. – Я так в джинсы скоро точно не влезу. – Она переложила большой кусок в тарелку отца, а себе взяла поменьше.
– Кстати, о деле: вопрос с арендой уже решён. А так же «сэс», пожарники, разные согласования – всё готово. Осталось завести оборудование и начать обустройство, так то. Я тебе пришлю в помощь Сергея.
– Какого Сергея?
– Как какого? Линёва. – Павел Николаевич украдкой переглянулся с женой.
– А что без Линёва совсем никак? – Жанна посмотрела на отца.
