Папа зашёл к нему в кабинет по делу и увидел в углу на этажерке женскую головку работы великого Эрьзя. Скульптура была из запасника.
Как рассказывал папа – он, человек, героически прошедший войну, сначала опешил.
– Почему головка у Вас в кабинете, товарищ Елистратов? Её место в музее.
– Пусть стоит. Я первый секретарь и имею право держать в кабинете произведения искусств. Придаёт колорит.
– Верните Эрьзя в музей. Для колорита я принесу Вам картину собственной кисти.
– Вы не Эрьзя, товарищ Меркушкин. Не забывайтесь
– именно, товарищ Елистратов. Поэтому я настаиваю, немедленно отправьте головку в запасник!
Папа понимал, работа Эрьзя сегодня же «уплывёт» из Мордовии. И он ничего не сможет доказать. Головка из запасника и её мало кто видел. А работники музея будут помалкивать и «заметать» следы. Иначе – суд, тюрьма…
Папа не ушёл из кабинета Елистратова до тех пор, пока Эрьзенскую работу не отправили в музей.
И Елистратов затаил злобу! Ещё бы! Из–за Меркушкина он потерял миллионы!!!
Началась травля. Папу сживали со свету. Вся мразь вылезла на Свет Божий. И племянники туда же! Не все, конечно. Но нашлись такие, что начали потихонечку предавать. Ничего не могу сказать, к нам по–прежнему приходили люди. И на улице с папой всё также уважительно раскланивались горожане. А вот племянники…
Николай отличился по–полной! На важное для папы собрание не явился! Чтобы руку «за» не поднимать. Так поднял бы «против» или «воздержался»! Кишка тонка?! Фамилия такая же, как у дяди, а нутро …! Представляю, в каком восторге были папины оппоненты…!
Я училась на одном потоке с двоюродной сестрой Зинаидой. Встречалась она с молодым человеком, за которого замуж и вышла. Произошёл случай, который даёт мне право не разговаривать с двоюродной до конца дней моих.
Мы сдавали какой–то экзамен. Честно говоря, не помню, была уже Зинаида замужем или нет. Да какая разница! Преподаватель – молодая женщина, накануне бракосочеталась. Группа поздравила новобрачную аплодисментами и белыми розами. А она?! Наставила нам несметное количество двоек. Я возьми и скажи: «Наш лозунг должен быть один – учиться военному делу настоящим образом…» (В.И. Ленин). Я процитировала Ленина с сарказмом – что, де, со стороны преподавателя просто атака какая–то. Как теперь с этими двойками бороться? Такой и пересдавать–то страшно.
Рядом со мною стояли моя кузина со своим благоверным. Следующей была наша очередь заходить, и мы переминались прямо под дверью. Больше меня никто слышать не мог, это точно.
Короче, меня вызвали в комитет комсомола.
Был у нас такой деятель – Цыганочка. Подлый до бесчувствия. Продажный, как пучок укропа на рынке. Всё в начальники лез, а эрудиция – 0!
Вызвал и говорит
– Вы комсомолка! Как Вы смеете призывать к войне? Мы боремся за Мир во всём Мире, и только Наталья Григорьевна хочет, чтобы подлый империализм развязал войну! Я сейчас комсомольский значок с Вас сорву!
Злость меня душила, так и хотелось оплеуху ему влепить.
Комсомольский значок снимите с меня, товарищ Цыганочка, только по решению общего собрания. Иначе я обращусь в ЦК! И скажите, наконец, какими словами я призывала к войне? – Он и выдал Ленинскую фразу. Правда, слегка переврал. Я рассмеялась комсомолисту в лицо, нашла на полке нужный томик Ленина и «ткнула» его носом. Оцепенел Цыганочка. Красный стал, как клоп. Недолго думая, я развернулась и пошла из кабинета. Дошла до двери и говорю:
