Гниды для служебного пользования - страница 5

Во истину, каковы родители – таковы и дети! Иван всю жизнь пил, что такое порядочность – понятия не имел. Папу на тот свет своим пьянством раньше лет на пять угнал. И сын в него. Неблагодарные! Мама к Александру за чем–то обратилась, так он её в приёмной пол. дня промурыжил. Так и не принял.

Забыл, как в родительском доме жил?? Забыл, как в одних портках к дяде явился? Забыл, кто тебя выхаживал, от язвы спасал?

ЗАБЫЛ!

Кроме папы ещё четверо из моих близких родственников защитили диссертации. Что ж, дело хорошее. Если, конечно, плагиата нет. Воровать чужой интеллект – это тебе не яблоки у соседа в детстве обрывать.

Двадцать первый век – век компьютеров. Программ – уйма! Плати деньги – тебе любую информацию, на блюдечке с голубой каёмочкой… Заплатила. Проверили мне моих учёных на предмет плагиаторства: сами писали, за них писали или присвоили, что плохо лежит…

Компьютер не врёт, его не подкупишь. И что же? Нашлась «диссертация».

Именно поэтому я хотела бы поблагодарить действительно учёных своего рода.

Уважаемые Осипов Анатолий Константинович, Меркушкина Татьяна Григорьевна, Меркушкина – Бойнова Ирина Владиславовна! Ваши диссертации чистые.

Спасибо!

Я сидела за богатым столом на банкете, слушала академиков и профессоров. Много их приехало из других городов почтить память папы. Очень много! Слушала, что они говорят и думала: уважение какое! В каждом слове чувствуется… Папа это заслужил. И банкет такой шикарный… И всё–таки, было какое–то внутреннее ощущение, что есть что–то недосказанное. Я не понимала, за чей счёт такой богатый стол? За счёт университета? Вряд ли. За счёт Республики? Н..не уверена. Родственники постарались? Постарались! Добавили – и не мало.

Оно и понятно. Опять и снова! Стало престижно быть родственником Григория Яковлевича Меркушкина. И всё же что– то здесь не так – не покидала меня мысль… Ах, вот в чём дело!

Оказывается, день рождения папы совпал с днём смерти их отца Ивана.

Сколько себя помню, пил Иван Яковлевич беспробудно и укорачивал жизнь моему папе. Папа очень нервничал. От природы эмоциональный, переживал страшно. До сердечного приступа! До многодневных бессонниц! Я маленькой девочкой была и то помню, как мне этого Ивана совочком побить хотелось. Измучил семью брата! Соседи – доброхоты папе приносили газеты с фельетонами на Ивана. Там и фотографии нелицеприятные были.

Казалось бы, наша семья была очень счастливой. Уделял бы папа брату меньше внимания – уж точно дольше прожил бы! Что–то я не помню, чтобы Иван Яковлевич переживал за папу. Во всяком случае, пыл свой алкогольный не умерил. Умер он от цирроза печени, в разгар гонений на папу. А что ему было не пить? Здоровый, интересный мужик. У него на глазу бельмо было. Не воевал. Председателем колхоза избрали. Не глупый человек, Иван. Колхоз передовым сделал. И… спился! Папа на фронте в атаку без ста граммов наркомовских шёл; солдат за собой вёл… На смерть шёл – и не пил! Чтоб злостной привычки не было. А дяде Ивану тоскливо, видать, жилось… Так не тосковал бы! У моего дедушки Кузьмы – маминого папы, вся правая сторона изувечена была. И глаз правый почти ничего не видел. А добровольцем ушёл воевать. Партизанил. Был награждён. Его грудь ордена со всех войн украшали! Папа мой дедушку Кузьму Никитовича Чиняева очень уважал!

Воевать–то Иван Яковлевич не воевал, зато девятого ребёнка родил! Я не люблю выражение «незаконнорождённый». Все дети – дети! И их нельзя обзывать. Кстати, пятый сын Ивана Яковлевича – положительный мужчина. Живёт в Москве.