Привязал к дереву коня. Достал из мешка хлебный каравай, бережно завёрнутый в рушник. Отрезал широкий ломоть, перекусил, запил водой из кожаной фляжки. Крошки скормил коню. Прежде, чем лечь отдыхать, ещё раз внимательно огляделся. Прислушался – вроде всё спокойно. Удачно нашлась ложбинка, устланная мхом, куда Гурко и прилёг, точно на мягкую лежанку.
Утомившись за трудный день, он быстро провалился в сон. Но спал чутко. Поэтому, тут же пробудился, заслышав посреди ночи, странный шум.
По ржанию коней и лязганью металла, доносящихся со стороны дороги, Андрей понял, что кому-то из ночных путников не повезло.
В лунном свете он отчётливо различил пять фигур, затеявших не просто потасовку – настоящую схватку! При этом четверо дюжих ребят атаковали одного, щуплого на вид паренька. Однако тот лихо оборонялся саблей, успевая отражать нападения всех четверых; отскакивал назад, кружил, обманными движениями заставлял противника совершать неверные выпады. Сам же с ловкостью белки метался между обидчиками. И одного из них уже ранил в руку.
Гурко, которому не раз доводилось в бою демонстрировать военное искусство, и выстоять одному против четверых не составляло труда, оценил по достоинству мужество неизвестного юноши. Тем не менее, здраво осознал, что шансы одинокого умелого фехтовальщика против четырёх вооружённых мечами и ножами громил ничтожно малы.
И из справедливых побуждений вышел из укрытия на дорогу, обращая внимание на себя.
– Эй! – коротко окликнул он дерущихся. – Четверо на одного? Нехорошо как-то!
– Ты кто такой?! – рявкнул один из бандитов. – Иди себе мимо!!
– Не могу, – признался Гурко, вынимая из ножен меч, с которым никогда не расставался.
– Чего тебе надо?? – заворчали нападавшие.
– Хочу сравнять силы.
– Ты откуда взялся?! – недоумевали они.
– Похоже, они заодно! – крикнул кто-то. – Возьми-ка его на себя, Силка!
– Ну, держись, парень!! – названный Силкой ожесточённо набросился на Андрея, размахивая мечом.
Но Гурко таким приёмом было не взять! Одним коротким движением он срезал бегущего, и оставил лежать ничком в дорожной пыли. А сам уверенно пошёл дальше в самую гущу драки.
Тем временем юноша, на чью защиту встал Гурко, не опускал руки и, воспользовавшись замешательством противника, нанёс смертельный удар одному из них, вонзив в живот саблю по самую рукоятку. Затем, высвободив клинок, моментально включился в оборону, отражая озлобленные выпады двух оставшихся в живых лиходеев. Впрочем, подоспевший ему на подмогу Андрей, в считанные минуты порешил ещё одного. А последнего, уже раненого, ударом клинка в грудь, добил сам юноша. И, осознав, что опасность миновала, подогнул колени, без сил опустился на землю. Ткнулся головой в придорожную траву и затих.
Гурко вначале обошёл всех четверых поверженных, убедился в их безвредности. И лишь затем приблизился к спасённому незнакомцу:
– Эй, приятель! Живой?
– Ага…, – отозвался тот и стянул с головы шапку – по плечам его рассыпалась густая шаль чёрных волос.
Андрей оторопел:
– Вот чудеса! Так ты – девица??!
Она ничего не ответила, прижимая шапку к намокшему от крови рукаву кафтана.
– Ранена? – догадался Гурко.
– Угу.
– Идём.
Он помог ей подняться и привёл к месту своего привала. Отвязал от седла вещевой мешок и извлёк из него маленький глиняный горшочек, перевязанный тряпицей.
– Это чудесная мазь. Её приготовил мой друг, а он, скажу тебе, отменный лекарь. И знает в этом толк.
