Год Палача - страница 52

Мы замолчали. Я рассердился на себя за то, что бросился в словесную перепалку. Да надо же – на какую ещё тему! Но когда можно было ещё выговориться перед милицейским чином? И меня снова понесло:

–– Извините, Максим Максимович, но вы меня не убедите в скором торжестве справедливости и закона. Слишком далеко всё зашло, слишком много заинтересованных в продолжении этого бардака и беспредела. Это становится нашим образом жизни. Честно работать уже почти никто не хочет. Да что там рассуждать об этом! Вы посмотрите, что творится… Нет, мы – обречённый и проклятый народ, у нас нет будущего. Мы – обезумевшие голодные рабы, внезапно получившие свободу и воспринявшие её как свободу грабить и насильничать. В 17–м это уже было, теперь у нас новая революция – криминальная. Причём в неё вовлечено большинство населения…

–– Опять вы преувеличиваете, Николай Владимирович, – возразил Марьин, но уже спокойно. – Что же, по–вашему, весь народ – преступники?

–– Почти… В сёлах – воруют поголовно. Уже растащили всё, что только можно было утащить… и пропили. На тех, кто не ворует, смотрят как на белых ворон. А в городах что? На одного честного предпринимателя, который действительно пытается производить что–то полезное и нужное, опираясь только на свою энергию и талант, приходится не менее десятка таких, которые всю свою энергию направляют на аферы, безбожно обманывая друг друга и всех вокруг. Опять обман и воровство. Вы что же, думаете, что можно сколотить такие огромные состояния за год, находясь в рамках закона? В цивилизованном мире подобное и не снилось даже на заре капитализма… И всех этих бизнесменов нещадно "доят" бандиты. Опять тот же принцип – отнимать и делить! Точно так же ведёт себя и государство, давя непомерными налогами, да ещё чиновники–паразиты кровушку сосут. Всем дай, дай, дай!..

Я перевел дыхание и с излишней горячностью продолжил:

–– Все мы живём только за счёт материальных ценностей, созданных каторжным трудом прошлых поколений, то есть наших отцов и дедов, которых вдобавок ещё и ограбили окончательно. Ну и как жить дальше? Какой уж тут оптимизм, Максим Максимович?! Даже дети мечтают стать не летчиками или врачами, а бандитами и проститутками, потому что хорошо усвоили, что можно стать богатым и не напрягаясь, если у тебя есть наглость и крепкие кулаки…

–– А вы, должно быть, сильно обижены жизнью? – осторожно спросил Марьин, внимательно выслушав мою тираду.

–– Да уж, пришлось хлебнуть… – тихо ответил я. – Ладно, не будем об этом.

–– Согласен… Споры на эту тему не бывают продуктивными, они только раздражают людей, – майор произнёс эти слова с горькой усмешкой.

Наступило тягостное молчание. Только ровное урчание мотора да шуршание шин по асфальту были слышны в салоне машины. Я мысленно выругал себя за несдержанность и бессмысленную дискуссию, но быстро успокоился, вновь обретя уравновешенность в душе. Марьин сидел рядом, задумчиво глядя в ветровое стекло на маячащий впереди роскошный "Мерседес", и я сменил тему разговора, негромко сказав ему:

–– Максим Максимович, если хотите, я могу помочь вам с ремонтом.

–– В самом деле? – оживился он, посмотрел на меня с надеждой, но тут же смущенно продолжил: – К сожалению, я вряд ли смогу воспользоваться вашей помощью, Николай Владимирович. На данный момент я… неплатежеспособен, а ремонт обойдётся в кругленькую сумму.

–– Ну, это можно уладить… У нас на складе есть старенький "ноль третий" двигатель, но вполне годный. Найдутся и ещё кое–какие запчасти… Так что вам нужно будет оплатить только работу наших парней, можно даже в рассрочку. Такой вариант вас устроит? – я улыбнулся, увидев, как он обрадовался неожиданному разрешению проблемы.