Было очень тихо. Где-то медленно и неритмично падали капли.
Я перевернулся в воздухе лицом вниз.
Колодец виделся как на ладони. Он был куда больше, чем я думал. Его края поднимались над полом каменным бортом, на котором крепились железные перила, замыкая водный круг в кольцо. Внутри колодца к воде спускалась металлическая лестница и вместе с перилами уходила в глубину.
Капли падали все медленней, и я подлетел к водному зеркалу. Его черная поверхность еще дрожала после моего выхода из нее, отбрасывая лунные блики на стены широкого колодца, на мое лицо, на потолок.
Я внимательно смотрел в водную гладь, там клубилось что-то неопределенное, словно зеркало не могло понять, кто перед ним.
Постепенно вода успокоилась, и я увидел в бездонном зеркале мальчика в рубашке безрукавке, в джинсах, с кедами на босую ногу. Он был обычным подростком, какого можно встретить в любом дворе, в любом городе и через секунду не вспомнить его лица, взгляда внимательных серых глаз.
И понял, что выглядел так на первой Земле. Вода прочитала мою память, или то, каким я хотел себя помнить.
Лунные зайчики остановились.
Я смотрел на него, а он на меня, не отводя взгляд.
С левой стороны груди на его рубашке красным мерцала метка. Я вспомнил, как и почему она появилась, кто я, откуда пришел, и зачем здесь.
И осознал, что он и я – одно.
Вспомнил свое имя, что умею летать сквозь пространство и время. Что когда-то родился и жил на Земле. И с тех пор меня звали Летчик.
Сколько это было лет назад… Миллион?
Сто миллионов?
Я чувствовал, что память вернулась ко мне почти полностью.
Как и знание, что нас должно быть трое. Мы должны пройти Ритуал. Мы приглашены. И нас ждет или победа, или…
… или смерть?
Или что-то более страшное, чем смерть…
Что может быть страшнее?
Я всмотрелся внимательно сквозь черную поверхность водного зеркала в бездну. Кто-то еще появился в колодце. В полной темноте, глубоко под водой.
За гранью бытия.
Неподвижная вода была кристально прозрачна, лунные лучи пронизывали колодец на много метров вниз, подсвечивая каменную кладку стен. И я увидел, как в водной толще медленно поднимается к поверхности черный силуэт.
Все ближе и ближе…
Сердце мое пропустило один удар, потому что я узнал его.
Это Илья, друг детства. Мы жили в одном дворе.
Дело только в том, что его не стало… Шли с репетиции, заступился за сестру, короткая стычка, и он умер у нас на руках.
Лунные блики встрепенулись, побежали по стенам – Илья пересек границу жизни и смерти. Минуту он лежал, отдыхая, на черной глади с закрытыми глазами, раскинув руки.
Потом судорога пробежала по его лицу.
Он сделал свой первый вздох и вздрогнул, когда начало биться сердце.
И открыл глаза.
Я висел в воздухе прямо над ним.
– Привет, – тихо сказал Илья, – это ты.
– Да… – сказал я.
Я с грустью смотрел на него. Мы вместе ходили в детский садик, а потом в школу, только в разные классы. Он был на год младше. Бегали вместе во дворе. Играли на гитарах.
– Что ты тут делаешь? – так же тихо спросил он.
– А ты? – хотел сказать я. – Ты давно умер.
И не сказал. Вместо этого прошептал:
– Жду.
– А мы где? – Илья тоже перешел на шепот.
Я пожал плечами:
– Не знаю.
– Вроде ночь… Луна. Помнишь, как мы смотрели на нее в бинокль?
Я кивнул, такое не забудешь.
В двенадцать мы стащили тактический бинокль у отца Ильи, опытный образец с искусственным интеллектом. Благополучно кокнули его, и получили ремня. Неделю ели стоя и спали на животах. Но на Луну успели посмотреть, да…
