Камень снова стал прозрачно-нейтральным кристаллом кварца.
Мэр вздохнул:
– Синг, надо присмотреть за нашими визави… Хотя бы первое время. Чтобы не влипли в какую-нибудь душераздирающую историю.
И пояснил свою мысль:
– Эта история с интервью не дает мне покоя… Ритуал всегда был популярен, а сейчас – вдвойне. Высокий сезон… привлекает различных безумцев. Отследить всех невозможно. С некоторыми… я бы даже не назвал их людьми… лучшее не пересекаться.
Он рассмеялся, а камень стал пепельно-черным:
– Паучок цап-цап…
Синг бросил на мэра быстрый внимательный взгляд.
Машина несла нас по горному серпантину все выше и выше. Я закрыл глаза и слушал хриплый голос.
Мэр владел им в совершенстве, с той легкостью, с которой мастера клинка владеют мечом. Выверенные интонации, паузы и акценты. Он привык импровизировать, отдавать приказы, объяснять, убеждать и отказывать.
Я сфокусировал внимание на хрипловатом голосе, на минорных окончаниях фраз. И мое сознание вытолкнулось из тела, а потом из пространства салона, и я увидел все с высоты полета птицы.
Увидел внизу крышу лимузина, плывущего по серпантину, скалы, море. бухту с пристанью, плато, дальние горы за ним. В отдалении раскинулся город, который каскадом зданий спускался к заливу. Каменная лестница поднималась с земли в небо, она казалась ослепительно белой, таяла в легкой дымке.
Я посмотрел вокруг. Храм с колодцем уже нельзя было разглядеть, виднелись только квартал с частью набережной, кроны деревьев и пляж. Впереди дорога делала последний поворот, выходя на плато, и направлялась к городу.
Сознание вдруг сложило крылья и упало вниз сквозь черную крышу лимузина.
Это Илья настойчиво толкал меня локтем в бок.
Тело, которое нельзя оставлять надолго без присмотра, – все должно было выглядеть, словно я просто задремал, – в повороте завалилось на Илью.
Я резко открыл глаза, все оставалось как прежде.
Сознание было чистым и ясным.
Чувство места и времени восстановилось.
Я вернулся.
4.
Наверное, я отсутствовал минуту или две. Синг смеялся надо мной, он получал истинное удовольствие. Ну, что ж…
Мэр повторил вопрос:
– Вы же не будете делать ничего противозаконного?
– Понятия не имею… – честно сказал я. – А придется?
Пока отсутствовал, разговор продолжался своим чередом, и я потерял нить беседы.
– Ты что несешь? – прошептал Илья, двинув локтем в бок.
И сказал мэру невинным голосом, каким обычно троллил доверчивых взрослых.
– Мы не такие… Мы будем хорошими мальчиками.
Синг снова рассмеялся одними глазами. Илья ему нравился, он с симпатией смотрел на него.
Чудовище в облике собаки лежало на кожаном диване, положив уродливую морду с острыми ушами на скрещенные передние лапы и переводило насмешливый взгляд с меня на Илью и обратно.
– О… Как это интересно… – проговорил мэр, гладя чудовище из ада по загривку. – Многообещающий молодой человек.
Сказал одними губами:
– Птичка чик-чик. Слово прыг-прыг…
Он смотрел в окно. Камень на его пальце зажегся алым.
– Меня совсем не обманывает то, как вы выглядите. Этот инфантильный облик беспечных детей… – Мэр повернулся голову, и тут я увидел, что он смотрит на меня истинным зрением, глаза его светились синеватым пламенем, едва заметным в прямых солнечных лучах.
Время чуть ускорилось, а окружающая реальность поблекла. Ярким и различимым до мельчайших подробностей становилось только то, на чем сфокусировано внимание.
– Я не вижу кто ты, – не отрывая взгляд сказал мэр. – Но знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь.
